В ожидании полета. Евгений СидоровЧитать онлайн книгу.
медленно переступила порог. Ко всему она еще и забавно подворачивала ноги внутрь. Кристина медленно (давайте запечатлеем это мгновение на фотокамеру своей памяти, как уж она была мила и хороша в этот момент) переступила порог кабинета и увидела Константина Евгеньевича, стоящего в проходе среди парт, где как раз сидела и она, он о чем-то болтал с другими школьницами, внимавшими своему странноватому, но такому забавному преподавателю. Кристина аккуратно подошла к Константину Евгеньевичу и похлопала его по правому плечу.
4. Я[12]
Еще один всполох из снов. Там, где море коснется земли…что?
Шлепок, почти поглаживание по правому плечу, я с удивлением разворачиваюсь. К чему было это удивление? Конечно, это Кристина, первый год не так ли прошел? Да так и прошел – ну освоились все, три месяца, и уже панибратство. А к ней я особенно милостив, так что вот и получаю, шлепки по плечу. Милостив? Самодовольство… Школьники – мое брюмера. Могло быть и хуже. Кристина милая девочка. Милая, умильная. Смотришь на нее и чувствуешь себя четырнадцатилетним мальчишкой. Тогда я…мнимые друзья…теряющий наивность свою, но не свое девство – увы. Тогда… Кристина. Так и охота подколоть. А если бы был четырнадцатилетним, то охота было бы и влюбиться. Тычки карандашами в спину. Но мне не четырнадцать, так что остаются загадочные издевки. Сказать, что пьянствует ночи на пролет и приходит в школу, то есть, гимназию, простите, это же большая разница, пьяная. Кто узнает? Шум и гам. И впрямь словно мальчишка, дергающий за хвостики сзади. Можно еще и по голове учебником геометрии стукнуть. Если бы мне было четырнадцать. Каково это глядеть на мир этими серыми весело-задорными глазами, каково глядеть на мир, не запершись в собственном доме с бесконечным потоком книг и музыки? Как это представлять себе, что все только впереди, а позади почти ничего и нет. Впереди – великое прошлое. И вера в совершенного иного. Ничего и никто не подвешивает тебе на ноги грузила прошлого, которые тянут вниз. Милые, серые глаза, почему-то особо подумалось о ее глазах – таких больших и красивых, часто ли мы останавливаемся, замечая в потоке что-то действительно очаровательное? Но тут же возникает вопрос – а положено ли мне это замечать? Кодекс учителя – в учительской – невероятно – плюнул на него, когда никто не видел. Хорошие новости, хорошие новости, я все еще молодой. Кодекс…сколько из-за них людей страдало. Видел своего друга…? Но о чем? Ведь я не просто взрослый относительно нее, я еще и учитель. Протяните это слово и задумайтесь о том, как мало достоинства в нем осталось, да и было ли вообще – вспомните чеховских домашних учителей. Я пишу вам письмо, Лизавета Борисовна, дабы сказать, что у меня нет ничего. Лишь брат мой был птицей… поколения странников. А я? Единственный ребенок в семье. А книги? Тяните, произведите на свет хоть немного шума. Может это то единственное что осталось нам в награду, прежде чем вы разразитесь бранью: «У моей дочери четверка? Что вы себе позволяете? У нее всегда было
Музыкальная тема данного эпизода песня Elvis Presley – The First Time Ever I Saw Your Face