Музей. В. М. ЛомовЧитать онлайн книгу.
вернулся в комнату таксидермиста и опять стал убирать со стола. Что я делаю? Мне же работать надо. Надо работать, но я чувствовал во всем теле страшную усталость, накопившуюся за последнее время. Не было сил пошевелить даже пальцем. Я присел на минуту на диван, закрыл глаза и отчетливо увидел Федула, пинающего крышечку. Интересно, что он делает сейчас? Я взглянул на рысь. Я не мог отделаться от впечатления, что она смотрит на меня. Ей хорошо и спокойно, у нее есть крыша. Взяв в руки газету, я стал искать место, к которому приглядывался Верлибр. «Интересная фамилия, – подумал я, – Верлибр. Чего он там выглядывал?» Среди стандартных объявлений в глаза бросилось одно. Я прочитал его один раз, другой и никак не мог схватить суть: «Меняю юг души на север можно меньше плюс вид на счастье».
– Можно меньше, – пробормотал я, отбросил газету и взял рукавицы.
И тут зашел Федул. В шапке, пальто и сапогах, а в руке он держал охапку роз.
– Привет, – сказал он. – Вот цветочница дала подержать…
– Поди спер?
– Может, купишь? По дешевке отдам, – он понюхал цветы и дал понюхать мне. – Как?
– Мочой отдают, – оценил я.
– Это от меня. По контрасту. Основной принцип искусства. Бомж с розами – такого даже у Ибсена нет. Слишком абстрактно. Я ведь без малого двадцать лет в театральных критиках проходил.
– Вовы Сергеича нет, на базе он, – сказал я. – Как тебе это объявление как театральному критику?
У меня не было никаких сил начинать второй акт трудового дня, и я тянул антракт. Федул прочитал, пожевал губами.
– Как афиша на тумбу.
– Ты откуда взялся? – поинтересовался я. – Чего паришься? Снимай пальто.
– На пенсии, как дерьмо в проруби.
– Не хватает?
– Да нет, я просто бродяга по натуре. Вся жизнь в тусовках и экспедициях.
Федул скинул пальто и шапку и остался в одной майке неопределенного цвета поверх вылинявших спортивных штанов «Адидас».
– Полушинель, – с гордостью отрекомендовал он свое пальто. – Мы все вышли из полушинели.
Голос у Федула по тембру напоминал голос таксидермиста. Я пригляделся: Федул был очень похож на Вову Сергеича. Федул, заметив мой интерес, усмехнулся:
– Братья мы с Вовчиком. Я старший. Иногда по старой памяти помогу ему чем. Я ведь тоже таксидермистом был, четверть века!
– А двадцать лет в театральной критике? Сколько тебе?
– Скоро шестьдесят пять, – с гордостью произнес Федул.
– Ты ж говорил, полтинник?
– Это для прессы.
– Абсолютная свобода бомжа, – ни с того ни с сего стал рассуждать Федул, – зиждется на его высоконравственных жизненных принципах и питается высоким моральным духом.
– Понятно! – сказал я.
– Брось, ни фига тебе не понятно. Жена есть?
– Нет.
– Ну вот, а говоришь, что тебе понятно всё. Всё понятно бывает только с женой. Я вот для большей ясности ее оставил одну. Ей это в самую кассу. Жены рады спровадить нас хоть в Зимбабве. Ладно, ты иди делай чего надо, а я тут вздремну