Выбор. Путь исцеления. Светлана КрутскаяЧитать онлайн книгу.
соединения трубок подтекают и пахнут; что принять душ и не замочить вывод дренажа из спины – сложно; что спать можно только в одном положении и на расстоянии от края кровати, которое определяется длиной трубки.
При выписке мне, улыбаясь, сказали: «Живите своей обычной повседневной жизнью». Дома эта фраза начала казаться мне злой шуткой.
И я, как любой другой человек, повысила ставки.
Мне хотелось не только жить, но жить хотя бы в относительном комфорте. Когда говорят, что жизнь – это главное, не врут. Не врут, но недоговаривают. Качество жизни играет решающую роль в том, насколько пламенно вы жаждете этой жизни. В будущее принято смотреть со светлыми чувствами, с мыслями, полными радужных перспектив. Вы уверены, что дальше будет точно лучше, проблемы решатся, зарплата повысится, муж наконец-то перестанет ворчать. А с какими чувствами вы будете смотреть в своё будущее, если вам сказать, что остаток жизни вы проведёте в инвалидном кресле, например? Признайтесь честно: вы чувствуете разницу, и очень, очень большую.
Моё детство прошло в курортном посёлке. Профиль лечения в местном санатории был направлен на решение тяжёлых проблем опорно-двигательного аппарата. И для меня стало нормой встречаться в парке с группами людей, передвигающихся на инвалидных колясках, видеть, как на дискотеке танцуют не только ногами, но и колёсами. Кто-то был прикован к креслу с детства из-за ДЦП, кто-то оказался в нём из-за травмы во взрослом возрасте. Я видела разные степени подвижности и самостоятельности.
Но вот чего я не видела, так это несчастных, удручённых обстоятельствами людей. Крутились бурные романы, организовывалась самодеятельность, с детьми мы гоняли на колясках наперегонки. И всё это в суровых условиях российской реальности, где для людей с инвалидностью не приспособлено ровным счётом ничего. Абсолютно. Если вы не столичный житель, то вы вряд ли найдёте пандусы в подъездах. Их изредка устанавливают в учебных или медицинских учреждениях, где они служат скорее для проформы, ведь на них проще осуществить акт самоубийства, чем комфортный спуск. В общем, я точно знала: счастливая жизнь есть, даже если телесные и бытовые вопросы стали жёстким потрясением, от которого трещат и рушатся все привычные формы, зацементировавшиеся в мозге, а мир при каждом телодвижении поворачивается к тебе не самой приятной стороной. Оставалось самое трудное – применить это теоретическое знание на практике.
Вадим, мой милый Вадим, видя, в каком подавленном состоянии я пребываю, как быстро утекает из меня уверенность в своей привлекательности, в какую паранойю превращается моя любовь к чистоте, как опускаются мои плечи, когда я поправляю мешок, принялся перестраивать быт. Спокойно и деятельно. Появились крепления для контейнера в ванной и у кровати, новое кресло, которое не давит на спину. Он подобрал трубки и соединения, которые не текут. Когда он ухаживал за моей новой системой дренажа, менял мешки,