Мирохранение России. Книга Первая. Зачем всё: счастье разумного бытия. Валерий БелокурЧитать онлайн книгу.

      Как видим, вопросов к ученым немало. Жаль, только убедительных и исчерпывающих ответов они пока дать не могут! В том числе, и объяснить, как нам, разумным субъектам далеко не до конца изученного наукой Мироздания, стать абсолютно счастливыми.

      6. Можем ли мы обрести счастье такими, какими нас описывает наука

      Удовлетворяет ли нас философское осмысление человека

      Ещё совсем недавно, можно сказать, до «информационной эры», то есть до появления интернета в каждом доме наше представление о самих себе твердо опиралось на, казалось, незыблемые постулаты науки под названием «материалистическая философия». Мы твердо знали, что понятие «человек» – это «фундаментальная категория философии, являющаяся смысловым центром практически любой философской системы»[18]. При этом человек признавался «высшей ступенью живых организмов на земле, субъектом общественно-исторической деятельности и культуры»[19].

      За прошедшее время и наука продвинулась вперед, и мы стали не те, получив доступ к практически не ограниченному объему знаний, включая метафизические. Сегодня, согласитесь, представляется довольно нелепым размышлять о счастье того, кто, согласно марксизму-ленинизму, есть лишь «совокупность всех общественных отношений»[20], и чьей главной отличительной особенностью является «способность производить орудия труда», а также «использовать их для воздействия на окружающий мир». Человек, очевидно, превосходит навязанный ему материалистический образ. В этой связи возникает естественный вопрос: почему и современная философская наука, признавая человека высшей формой живого, «всегда одновременно микрокосмом, микросоциумом и микротеосом»[21], ограничивает его предназначение и творческий потенциал, объявляя субъектом лишь общественно-исторической и культурной деятельности? Почему философское постижение человека, справедливо осуществляемое «не просто через реконструкцию его сущностных характеристик, но и через осмысление его бытия в мире и самого человеческого мира»[22], где, по образному выражению тех же философов, «человек – это, в известном смысле, всё»[23], не распространяется на иной, например, духовный мир, в котором человек, вполне возможно, также представляет собой кое-что немаловажное? Может быть, потому, что философия чересчур стремиться «быть наукой»? Не отсюда ли утверждения о «сложности философского определения понятия “человек”», в связи с «невозможностью однозначного подведения его под какое-либо более широкое родовое понятие (например, природа, общество или Бог)»[24], и о том, что он – «существо, наиболее известное самому себе в своей эмпирической фактичности и наиболее трудно уловимое в своей сущности»[25].

      Признаем, если что-то создано для большого целого, то оно (его суть и предназначение) не может быть постигнуто вне осмысления данного целого,