Луны хватит на всех. Алекс ЛапсЧитать онлайн книгу.
был небольшой огородик, который давал им возможность прокормиться…
После суда Иван попал в советские лагеря, о которых вспоминал дед Иван так же неохотно и тяжело. Если в немецких, где после тяжёлой работы в каменоломнях и скудных ужинов ночью был покой, то в ГУЛАГе приходилось с «блатными» делить пайки еды и место на нарах для отдыха. Битвы эти шли ещё и днём на просеках, и опять деду Ивану повезло, потому что силы в его нескольких лагерях, в которых он отбывал свой срок, были равными между «блататой» и «политическими». «Предатели» и «изменники» не имели никаких прав в ГУЛАГе. Они имели отличительные нашивки, при стычках, видя, что забивают «политического», охранники просто отворачивались от происходящего. «Блатные» это хорошо знали и усердно, порой по заказу надзирателей, помогали уменьшать количество «врагов народа» в лагерях. Просто страшно представить даже о дне жизни в таких условиях, а когда это длится годами?…
Только в самом конце пятидесятых, немногих выживших «врагов народа» перевели на поселения, откуда разрешили написать родным. Так вначале шестидесятых Лида узнала, что муж её жив, и ждёт пересмотра дела. Его отправили в Москву, где принял деда Ивана сам генеральный прокурор СССР Николай Руденко, в своё время бывший обвинителем на Нюренбергском процессе. Извинился за приговор, вынесенный в год смерти Сталина, признал его ошибкой и заверил, что больше к нему нет никаких обвинений и подозрений, а на месте жительства ему и семье создадут нормальные условия…
Оканчивая среднюю школу, Алексей Корсак был у него в гостях, и расспросив у деда Ивана о его жизни в Бельгии, возвращении после лагерей и всего пережитого там, не жалеет ли он о возвращении из Бельгии на Родину, на что получил ответ:
– Нет, не жалею несмотря пережитые муки и страдания. Мы там были совсем чужие!
В дальнейшей жизни к нему и семье не было никаких притеснений, удалось спокойно жить у себя в донецких степях, работать на родных угольных шахтах. Что-то из опыта в добыче Рурского угля, удалось ему передать и землякам-горнякам на Донбассе, правда, с задержкой почти в девять лет отданных лесоповалу вГУЛАГе.
14
Под эти воспоминания о дедах, войне и ГУЛАГе Алексей, в очередной раз «протоптался» на машине к КПП военного городка, была это очередная осенняя пятница с тягучим трафиком, на благоустроенные дачи и в загородные дома поздно вечером ехали многие жители Москвы. Показав пропуски солдату, проехал Алексей не на съёмную квартиру, куда ему совершенно не хотелось, предварительно позвонил перед киносеансом жене, сообщив о проблемах на «объекте», сообщил, что приедет поздно. Зная «совиный» режим родной сестрички подъехал к её коттеджу, точнее к их служебному жилью. Сестра, как и её муж, военный, ждали получения уже честно выслуженной службой в дальних гарнизонах квартиры.
Все окна в домике, где жила сестра, сияли мощными электролампами, несмотря на довольно позднее время. Она очень часто поздними вечерами хозяйничала.