Игра в камешки. Мария ФедотоваЧитать онлайн книгу.
дам убить! – горячо возражала я.
Наступила третья ночь. Я боялась, что, когда усну, оленёнка убьют, и старалась не спать. Ему было трудно дышать. Я не знала, чем помочь, и только плакала. Наконец в отчаянии разбудила маму. Она прижала меня к себе:
– Ничего не поделаешь…
Умер мой белый оленёнок.
Мама завернула меня, обессилевшую от слёз, в одеяло, уложила рядом с собой. А утром тугута уже не было на прежнем месте. Его вообще не стало на свете – белого-белого, белоснежного. Недоношенного…
Собачье ухо
Пастухи отлавливали важенок. Мама собралась их доить.
– Дочка, принеси ведро!
Все вёдра в чуме были полны воды. Я остановилась в нерешительности.
– Эй, где ведро? – рассердилась мама.
Я попробовала поднять ведро с водой, но мне его даже сдвинуть не удалось. В сердцах я пнула ведро. Вода выплеснулась на постель, на оставленную в чуме одежду, замочила полы моего пальтишка. Тогда я вылила воду и принесла ведро маме. Она меня похвалила. И надоила полное ведро молока! Оленье молоко густое, жирное. Я зачерпнула кружкой, отпила – вкуснотища!
Все пошли обедать, а я осталась. Меня томило недоброе предчувствие. Вдруг пастухи громко закричали. Я испугалась и побежала прочь.
«Подумаешь – мокро! Ничего страшного! Высушат, – успокаивала я себя. – А как высушат, так и забудут о пролитой воде. Тогда и домой вернусь».
Вдруг сзади послышался топот. Я, конечно, припустила изо всех сил, но огромная ручища ухватила меня за плечо. Не растерявшись, я позвала собаку Пенку. В ответ раздался звонкий лай, и через минуту Пенка напала на моего преследователя. Им оказался пастух Никус. Пенка схватила Никуса за ногу и зарычала, мотая головой. Он кричал… Тут прибежала его собака, и они с Пенкой стали драться. Никус сел на землю, а я помчалась домой.
Увидев, как родные развешивают мокрую одежду, я почувствовала себя ужасно виноватой и заплакала.
– Не плачь, Никус пошутил, – сказала мама. – Он хотел тебя просто попугать…
Хромая, подошёл Никус. Мама завела его в чум, чем-то помазала укус на ноге, перевязала белой тряпкой.
– Хорошо хоть моя собака вступилась, а то бы твоя Пенка совсем меня съела, – пожаловался Никус. И заплакал горько, даже подвывал! Или он опять шутил? Мне всё равно было жалко пастуха. Я же не просила Пенку так сильно его кусать!
– Никус, хочешь, я и Пенку плакать заставлю?
Я подозвала её и крепко укусила собачье ухо. Пенка жалобно завыла.
Никус от удивления перестал плакать и вдруг оглушительно захохотал. Остальные тоже засмеялись. Я хотела обидеться, но и мне стало смешно.
Ухо Пенке я помазала костным жиром. Другие собаки слизывали жир и лечили Пенку. Ухо зажило быстро, гораздо быстрее Никусовой ноги. Зато меня с тех пор никто не пугал, даже если, бывало, провинюсь.
Туллай
Я раньше не представляла, что, кроме меня, существуют дети. Сколько себя помнила, среди всех такая маленькая была я одна.
Однажды к нам пришли двое незнакомцев –