Неисповедимы пути туриста. Семён ХодоровЧитать онлайн книгу.
он, – не переживай, Сеня, до встречи на вершине.
Я тяжело вдохнул, мрачно осматривая опасный скалистый, под углом сорок пять градусов к горизонту, карниз, по которому начали подниматься Эдик с Любой, и повёл Милу, Женю и Мишу на вершину более лёгким путём. До неё оставалось всего четыре километра пути, и уже через час мы достигли её, радостно распевая «кто здесь не бывал, кто не рисковал, тот сам себя не испытал, пусть даже внизу он звёзды хватал с небес, внизу не встретишь, как не тянись, за всю свою счастливую жизнь десятой доли таких красот и чудес». Тысяча раз прав был Владимир Высоцкий, которому принадлежали эти, актуальные в данный момент, слова. Перед нами открылась, захватывающая дух, панорама волнистой линии горных хребтов Доломитовых Альп и возвышающиеся над ними шапки заснеженных вершин, ниспадающих к цветной палитре альпийских лугов и вечнозелёных хвойных лесов.
Всё было бы хорошо, но с нами не было Любы и Эдика. В теории они должны были подняться быстрее нас. Но ведь ещё немецкий поэт Гёте сказал «Суха, мой друг, теория везде, а древо жизни пышно зеленеет!». В данный момент нам бы хотелось в роли метафорического древа увидеть наших друзей живыми и невредимыми. С той стороны вершины, с которой они должны были подняться, подъём был настолько отвесный, что практически не просматривался с высшей точки хребта, на которой мы стояли. Прошли долгие и томительные три четверти часа, я уже хотел дать своим спутникам команду немедленно спускаться вниз, чтобы с отеля позвонить в горноспасательную службу для розыска, а возможно и для спасения своих друзей. Как раз в это время перед нами возникли силуэты наших альпинистов. Именно силуэты, поскольку правильно говорят, что «лица на них не было». Вернее физически их очертания фигур как бы присутствовали, но весь их облик был таким взмыленным, измученным и утомлённым, что хотелось немедленно отправить их в ближайший реабилитационный центр. Мила и Женя бросились к Любе обниматься, а мне, пожимая Эдуарду руку, хотелось только применить в его адрес весь, известный мне, список русских ненормативных выражений. Возможно я бы и проговорил их, но Эдик, крепко прижав меня к себе, проникновенно прошептал мне на ухо:
– Прости, дорогой, ты был прав! С меня бутылка.
Может быть, я бы всё-таки прочистил бы Эдику мозги нехорошими словами, но неожиданно на вершину, которую я называл уже словом «наша», поднялась ещё группа людей. От их вида, точнее от одеяния, у меня потемнело в глазах. Они были облачены в чёрные костюмы, чёрные шапочки (кипы) и чёрного цвета обувь. У меня не было и капли сомнения, что это были ортодоксальные евреи, для которых вся их жизнедеятельность вращается вокруг предписаний Торы и соблюдения заповедей служения Богу. Об их мировоззрении и бытие можно говорить сколько угодно много, но всё равно, для обыкновенного современного индивидуума, они остаются людьми-загадкой. Достаточно здесь только упомянуть, что настоящий ортодоксальный еврей должен соблюдать минимум 613 правил «Пятикнижия» (пять книг Торы или Ветхого Завета).
Пятеро