Герои Черного моря. Владимир ШигинЧитать онлайн книгу.
в кольце брызг. Массивный деревянный корпус дёрнулся раз, другой, третий – начались прямые попадания. Удивления, впрочем, на плавбатарее это не вызвало – бой есть бой! В клубах порохового дыма, в яростной решимости вела свой неравный поединок против огромного флота маленькая плавбатарея.
А вскоре случилось почти невероятное, что ещё больше осложнило положение русского судна. Вот что написал о происшедшем в своём позднейшем отчёте сам Верёвкин: «Я бы дрался до самой ночи с неприятелем, ежели бы не разорвало у меня пушку с левой стороны от носа первую, которым разрывом убило до 15 человек, чем навело такой страх на служителей, что насилу с помощью мичмана Ломбарда и лейтенанта, данного от Вас, мог собрать людей, которые бросились на палубу; и после того дрались мы ещё с полчаса, но вторичное несчастие последовало: разорвало другую пушку на той же стороне от носу и убило больше 15 человек. Страх, нашедший на людей, был столь велик, что не можно было никак сообразить, как их привести в чувство…»
Сегодня, наверное, легко судить за слабодушие рекрутов с плавбатареи № 1, но мне кажется, что надо быть к ним снисходительными. Ведь то, что испытали они, способно внушить робость и смятение даже опытным морякам. Они же только несколько месяцев назад покинули свои деревни и, никогда прежде не видя моря, были сразу же брошены в такое пекло. Рекруты боялись не турецких ядер, они боялись смертельных разрывов своих пушек, от которых не было спасения! А какой авторитет и сила духа требовались их командиру, чтобы в таком аду дважды пресекать панику и возвращать людей к орудиям!
Позднее Верёвкин с горечью напишет о качестве своих орудий: «… Что же принадлежит до артиллерии, то я удивляюсь, коим образом она принята с заводов, и кажется, что оная без пробы принята, в рассуждении, что при разрыве пушки оказался чугун как с грязью дерева; что же принадлежит до единорогов, которыми я оборонялся. только стволы короткие, так что при каждом выстреле единорог опрокидывался через задние колёса».
Второй раз, возвращая матросов к орудиям, командир сам встал у первой пушки и, взяв в руки фитиль, произвёл первый выстрел. Ободрённые примером командира, встали по местам и канониры. Снова заговорила русская артиллерия, по палубам турецких кораблей запрыгали смертоносными мячами ядра.
Когда окончательно взошло солнце, обнаружили плавбатарейцы вдали и пропавшие галеры. Те стояли на якорях и даже не пытались прийти на помощь своим товарищам.
Пал под ядрами артиллерийский поручик Иваненко. Вместе с ним погибло ещё трое. Бой продолжался.
Ближе к полудню Верёвкин окончательно убедился, что помощи ему не будет не только от галер, но и от Мордвинова, который оставался совершенно безучастный к судьбе плавбатареи. И тогда капитан 2-го ранга скомандовал:
– Рубите якорный канат!
В этот момент полез было к нему с советом всезнающий мичман Ломбард.
– Да отстань ты! – ругнулся капитан 2-го ранга. – На галере своей познанья надо было являть! Не до тебя сейчас!
Прикусив губу,