Купчая. Юлия Григорьевна РубинштейнЧитать онлайн книгу.
прозрачно-сизые волокна ароматного флюида. Поверхность в чашке зыбилась, ускользала. Хозяин, подобно заклинателю, производил разнообразные пассы: то накрывал чайник тряпочной куклой – змейки сникали, то снимал её и добавлял ломтики неведомых Владимиру экзотических специй – вызывал змеек вновь, уже других, иного оттенка и перелива. Морщинистые, обнажённые по локоть смуглые руки летали с необыкновенной быстротой. Чашки, чайник, ложечки, сахар в сахарнице летали в не менее упорядоченной лихой пилотажной карусели. И только тягучих звуков какого-нибудь восточного музыкального инструмента не хватало для полноты иллюзии, но их с успехом заменяло мурлыканье под нос, прихотливо совмещавшее отрывки из опер, венгерку, цыганочку и бессмертное «семь-сорок».
Нос этот, в противоположность рукам, воплощал монументальность. Он был непоколебим. Он внушительно нависал над верхней губой, из которой торчало несколько исчерна-седых щетин – видно, хозяину было трудно доставать их там, у подножия столь мощного кряжа, а то и страшновато – своим попыхиваньем и хищным пошевеливаньем данная возвышенность обнаруживала все признаки дремлющей, но готовой вырваться наружу вулканической активности. Или, может быть, нос размышлял о чём-то независимо от хозяина? Возможно, это было и так, хотя вряд ли – хозяин явно был опытен в этом предмете: избыток мыслей лишил его голову даже и остатка шевелюры. Лысый как коленка, как бильярдный шар и прочие банальности – всё это явно не шло к чёткому сиянию блика, дрожавшего на смуглой коже его черепа: оно навевало мысли о высокоточной индустрии, о полировке и суперфинише. Некий пух неопределённого белёсого оттенка сохранился разве что у самого перехода головы в шею – в наименее укреплённой, слабейшей, тыловой части её.
Что никоим образом не намекало на слабость – нет, отнюдь! Намекало, пожалуй, на тайну, сравнимую только с совершенно секретными документами разведок. На то, что у этого мощного и живучего аппарата для генерации мысли было прошлое – и, видимо, разнообразное прошлое. Тайна чувствовалась и в том, как нависали клочковатые, такие же исчерна-седые, как и щетины под носом, брови. И как из-под них вдруг вырывался искрой высокого напряжения пронзительно-синий просверк. Совершенно мальчишеский. Я вам устрою! – без труда прочитывалось в нём. Ничего не было бы удивительного, если бы столь энерговооружённым взглядом хозяину удалось бы вскипятить чайник без помощи технических средств. Без розетки и кабеля питания. Что ещё умел он, что ещё знал? Владимир с наслаждением и подробно ел его глазами, так как первый голод уже утолил.
– Так я спрашиваю вас ещё раз, молодой человек, ещё раз: что дальше? – скороговоркой произнёс хозяин, дёргая на груди клетчатую синюю рубашку-ковбойку, словно с целью вентиляции чайных испарений, и хищно наставив нос на Владимира. – Теперь, когда все гости познакомились, поднаелись, когда, по законам светских раутов, должен завязаться общий разговор или публика разбивается на группки, на такие отдельные партийки, по законам светских раутов, и они решают свои партийные интрижки. Что дальше, молодой человек?
Владимир