Несравненно больше. Алекс КрутовЧитать онлайн книгу.
вернуть велосипед, который я «позаимствовал».
Я отказался подходить к двери дома и предпочел спрятаться в кустах. Мой отец вышел на стук в дверь, и Марина Михайловна объяснила, кто она и зачем пришла, потом вошла в дом. Опасаясь того, что в кустах меня могут найти, я осторожно пробрался сквозь них и вышел к дороге, чтобы подождать Марину Михайловну там.
На обратном пути в электричке она рассказала, что Протурновы отказывались от обвинений, ссылаясь на то, что я был проблемным ребенком. Одной из главных проблем они считали мою ложь. Но следы побоев на моем теле были слишком красноречивым свидетельством, и Марина Михайловна поверила мне. Она сказала, что я останусь жить с ней и ее мужем, пока они не придумают, как быть дальше.
На тот момент супругам было больше 50 лет. Марина Михайловна была балериной и преподавала в балетной школе. Михаил Анатольевич был инженером в Эрмитаже. Их единственный ребенок умер во время родов, и Марина Михайловна больше не решилась на такой шаг.
В первую очередь она попыталась вернуть меня в детский дом № 51. Но меня не приняли, поскольку я официально считался усыновленным. Тогда она решительно отправилась в управление детскими домами в городской администрации, встретилась с инспектором и умоляла что-нибудь сделать для меня. «Он не может оставаться на улице, не может жить с родителями. Детский дом тоже не принимает его. Но ведь должен же быть какой-то выход!» И она получила незамедлительный ответ: «Мы ничем не можем помочь».
Я прожил у Михаила Анатольевича и Марины Михайловны полгода. Их дом был настоящим раем для 12-летнего никому не нужного бродяжки. Все это время я не ходил в школу, поскольку без документов меня не могли в нее принять, и часто оставался дома в ожидании, пока взрослые вернутся с работы. Иногда я ходил с Мариной Михайловной в балетную школу и смотрел, как она вела занятия. До сих пор помню плюшевого игрушечного льва, которого мне купили. Эта игрушка была настоящим сокровищем для мальчика, которому редко выпадал случай называть какую-то вещь своей. Они оба прекрасно играли на фортепьяно, и я любил их слушать. Став взрослым, я продолжал поддерживать с ними отношения и называть их «дядя» и «тетя». И сейчас, когда Михаила Анатольевича не стало, я продолжаю видеться с тетей Мариной.
Тетя Марина не отступала и продолжала решительную борьбу за мои права. Она снова пришла в городскую администрацию и пригрозила обратиться в высшие инстанции в Москве, если выход из моей ситуации не будет найден. И это сработало: меня снова приняли в детский дом № 51.
Директор приняла меня неохотно и продемонстрировала явное раздражение, так как я вернулся в детский дом, не имея официального статуса сироты. И хотя она не выразила особого энтузиазма по поводу моего возвращения, Милана Николаевна и мои товарищи Миша и Эдик были очень рады. Нашим классным руководителем по-прежнему оставалась Ирина Гавриловна. Она и Милана Николаевна снова добились возможности вывезти весь наш класс в санаторий.
Санаторий «Солнечный» находился в 20 минутах езды