Мастер, который создал тхэквондо. Виталий ЛистраткинЧитать онлайн книгу.
не пытался вникнуть в суть и разобраться в последствиях.
***
После приговора нас перевезли в тюрьму Пхеньяна. И знаете, мы обрадовались. Во-первых, пхеньянская тюрьма больше, а во-вторых, надзирателями служили корейцы: предполагалось, что обращение будет помягче. Относительно второго пункта мы ошиблись. Корейские надзиратели оказались в сто раз хуже японских – злые как тысяча чертей. По прибытии нам провели инструктаж и развели по камерам. Клянусь, такой адской дыры я не видел никогда в жизни. Внутри жуткая вонища. В одном углу на тощем чёрном одеяле лежал заключённый, на боку у него огромная гнойная рана. Трое других сокамерников не лучше: сплошь покрытые царапинами и ранами, тощие, как ходячие мумии.
Я стоял на пороге ада, не решаясь войти. Охранник злобно обругал меня, пинком втолкнул в камеру. Изнутри всё ещё страшнее. Стены камеры покрыты кровавыми пятнами от клопов, обшарпанный деревянный пол словно светился от гноя. Вместо туалета деревянный ящик, откуда несло жуткой вонью. Сокамерники беспрестанно расчёсывали раны на руках и ногах. Сначала я подумал, что они прокажённые, но позже понял, что это какое-то кожное заболевание, типа дерматита, сыпь, как от ожога ядовитого плюща. В тюрьме это называли «аллергией на бобы», но выглядело, как настоящая проказа. Мой мир снова потемнел, сузился до размеров камеры, где каждый – как брошенный багаж. Но я твёрдо решил выжить: мне ещё надо отомстить Японской империи за все испытания… Для выживания следовало расчистить место и научиться уживаться с другими заключёнными.
В камере долго сидел, скрестив ноги, размышляя, что делать и как быть. Местные обитатели ожили, начали задавать вопросы.
– А ты японец? Подрался со старшим по чину? – спросил один, то ли самый смелый, то ли самый главный.
– Точно японец, – поддержал версию арестант помоложе. – Верно?
Позже выяснилось, что молодой сидел в тюрьме пятый раз, считался опытным, знал всё о распорядке тюрьмы, её законах, других заключённых и наших надзирателях.
Я кивнул в ответ, а сокамерники заметно расстроились.
– Ну вот, – говорили они. – Теперь не поговорить от души! Что он может рассказать нам? Зачем его к нам подсадили?
В тюрьме невероятно дороги весточки с воли. И вообще любой рассказ о событиях в «большом мире». Несколько минут все молчали, затем молоденький сокамерник сообщил, что видел, как в тюрьму привезли группу корейцев.
– Вот невезуха! – жаловался он. – Именно к нам камеру попал не один из них, а какой-то японец!
– Так ли это важно, кореец я или японец? – спросил я по-корейски.
Пока они ловили отвалившиеся челюсти, рассказал, кто такой и за что меня посадили. А в финале предложил собственный план.
– Раз у нас одна судьба, то придётся либо выжить, либо умереть вместе, – сказал я. – Поскольку всем интереснее первое, чем второе, то есть смысл как-то наладить