Польша или Русь? Литва в составе Российской империи. Дарюс СталюнасЧитать онлайн книгу.

элиты различали понятия русской «национальной территории» и империи: империя никогда не понималась как те границы, в которых могло проходить осуществление проекта современной русской нации, то есть имперские власти никогда не стремились к конгруэнции Российской империи и русской культуры, иначе говоря, к ассимиляции представителей всех других национальностей. Однако в умах правящей и интеллектуальной элит существовало представление о части империи, которая с этнокультурной точки зрения была русской или должна была такой стать[73].

А. И. Миллер сформулировал и всю программу русификации «классифицировать и понять». Российский ученый предлагает обратить внимание на многозначность процесса русификации в Российской империи: объем понятия «русификация» зависел от того, как определялась принадлежность к русскому народу; понятие имело разное значение по отношению к разным этническим группам; в определенных случаях ясно прослеживался порог «отверженной ассимиляции», то есть границы готовности империи и русского общества принять обрусение (так, с большим подозрением относились к обрусевшим евреям); для процесса русификации были важны обе стороны – и имперские власти, и представители нерусской национальности, у которых часто могли быть свои стимулы изучать русский язык, перенимать русскую культуру и пр.[74]

Несмотря на то что в западноевропейской и российской историографии обычно утверждается, что после подавления восстания 1863–1864 годов и особенно в период с 1880-х годов вплоть до революции 1905 года усиливалась дискриминационная политика в отношении представителей нерусских групп[75], некоторые из упомянутых мной авторов, а также множество других склонны подчеркивать непоследовательность российской национальной политики. Ученые отмечают, что в империи отсутствовал институт координации национальной политики, применяемые властями меры чаще всего были не этапами заранее планировавшихся действий, но лишь ответом на «вызовы» со стороны представителей других национальностей (например, «польское» восстание и пр.), поэтому приходят к выводу об отсутствии в Российской империи последовательной национальной политики[76]. Российский историк Леонид Ефремович Горизонтов подчеркнул эту непоследовательность и в названии книги – «Парадоксы имперской политики: поляки в России и русские в Польше»[77].

Более продуктивным в сравнении с тезисом о непоследовательности национальной политики представляется подход, стремящийся выделить конкурирующие представления об империи и/или соответствующие этим представлениям стратегии национальной политики, характерный для работ В. Родкевича[78]. Карстен Брюггеманн (Karsten Brüggemann) вслед за Марком Бассином (Mark Bassin) показал, как перцепция Прибалтийских губерний в российском дискурсе коррелировала с различными представлениями об империи – «европейской», «антиевропейской», «национальной»[79]. Т. Р. Уикс выбрал двух деятелей для представления

Скачать книгу

73

Miller A. Shaping Russian and Ukrainian Identities in the Russian Empire During the Nineteenth Century: Some Methodological Remarks // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. 2001. B. 49. H. 2. S. 258; Миллер А. Империя и нация в воображении русского национализма. Заметки на полях одной статьи А. Н. Пыпина // Российская империя в сравнительной перспективе / Сост. М. Баталин, А. Миллер. М.: Новое издательство, 2004. С. 265–270; Miller A. Between Local and Inter-Imperial. Russian Imperial History in Search of Scope and Paradigm // Kritika, Explorations in Russian and Eurasian History. 2004. № 1. P. 23; Nationalizing Empires / Ed. S. Berger, A. Miller. Budapest; New York: CEU Press, 2015.

74

Миллер А. И. Русификации: классифицировать и понять // Ab Imperio. 2002. № 2. С. 133–148; Он же. Империя Романовых и национализм. Эссе по методологии исторического исследования. М.: Новое литературное обозрение, 2006. С. 54–77.

75

Person R. Privilegies, Rights, and Rusification, Civil Rights in Imerial Russia / Ed. O. Crisp and L. Edmondson. Oxford: Clarendon Press, 1989. P. 94–97, 102; Thaden E. Russification in Tsarist Russia // Edward C. Thaden with the collaboration of M. Forster Thaden, Interpreting History: Collective Essays on Russia’s Relations with Europe. New York: Social Science monographs, Boulder, 1990. P. 211–220; Hosking G. Rußland. Nation und Imperium, 1552–1917. Berlin: Siedler, 2000. S. 408.

76

Person R. Privilegies, Rights, and Rusification // Civil Rights in Imerial Russia / Ed. O. Crisp and L. Edmondson. Oxord: Clarendon Press, 1989. P. 89–90; Lieven D. The Russian Empire and Its Rivals. New Haven; London: Yale UP, 2002. P. 275; Weeks T. R. Managing Empire: Tsarist Nationalities Policy // The Cambridge History of Russia. Vol. II: Imperial Russia, 1689–1917. Cambridge: Cambridge University Press, 2006. P. 27–44.

77

Горизонтов Л. Е. Парадоксы имперской политики: поляки в России и русские в Польше. М.: Индрик, 1999.

78

Kivelson V. A., Suny R. G. Russia’s Empires. New York; Oxford: Oxford University Press, 2017. P. 250–252.

79

Brüggemann K. Licht und Luft des Imperiums, Legitimations- und Repräsentationsstrategien russischer Herrschaft in den Ostseeprovinzen im 19. und frühen 20. Jahrhundert. Wiesbaden: Harrassowitz Verlag, 2018.