Идет зеленый шум (сборник). Алексей СмирновЧитать онлайн книгу.
себя при реальном столкновении с предметом описаний. Но все-таки он попытался внести ясность. "Друиды. Кто они такие? Какие-то древесные духи. При чем здесь Зодиак? подснежники? Что дальше? Инкубы и суккубы? Какое они имеют отношение к Зодиаку и, главное, к коммуналке, в которой он отныне вынужден доживать свой век? Черт подери, почему же они так обрадовались? Почему такой прием?» Александр Терентьевич вспомнил, как несколько лет тому назад прочел в газете фантастический рассказ про запойного алкоголика, которого мафиозная квартирная сеть взяла, можно сказать, на ставку и подселяла в коммуналки, не желавшие расселяться. Он, вселившись, пил, дебоширил, и все уезжали… пока несчастный не нарвался на квартиру вампиров. Но тут – тут все было иначе. Ему обрадовались, его приняли с невозможными почестями – почему? Так, отложим. Начнем с начала. Чему они обрадовались – новому жильцу? Нет. Они обрадовались алкоголику, и не однажды это подчеркнули. Андреев говорил про восприимчивость – может быть, разгадка в этом? Очень может быть. Да, с этого все началось – с понятия восприимчивости. Человек, приведя себя в известное состояние, начинает воспринимать явления, недоступные прочим. Но какая им в этом корысть? Очень понятная: им не хватает контакта, живой «отдачи», «подпитки», как выражаются телевизионные лидеры. Они изголодались, они питаются его «отрицательно заряженной аурой» (Александр Терентьевич не знал, насколько согласуется подобное предположение с желанием служить науке). Им безразличен его пол, они накинутся на него, не разбирая, что есть у него в штанах, а чего нету…
Здесь Александр Терентьевич остановился. Выпитые стаканы исправно уводили его в долину безответных кошмаров – вернуться! Вернуться любой ценой, встать двумя ногами на твердую землю… о ком это было? Верно, о Солодовниковой, никуда не деться… но есть же какой-то выход?
Выход был только один: принять бой. Сон – значит, сон; Клятов закрыл глаза и приготовился к новым встречам.
10
И явилась Гортензия.
Она вплыла, подобно «Титанику».
– Я женщина одинокая, – заявила она без обиняков.
Клятов непроизвольно сместился на матраце.
Гортензия Гермогеновна уселась со всей солидностью и глубоко вздохнула.
– Скоро лето, – сообщила она глубокомысленно.
– И? – подхватил Александр Терентьевич, проявляя неожиданную резвость соображения.
– Все распустится, – вздохнула полной грудью гостья. – Расцветет… Благодать! Почки, бутоны…
«Пора!» – решил Александр Терентьевич. Он протянул руку и с силой ударил Гортензию Гермогеновну по загривку. Рука прошла сквозь гостью, и та расхохоталась:
– Неправильно делаешь, родимчик! Вот, прочувствуй…
С этими словами она безнаказанно навалилась на Клятова и чем-то вроде губ впилась ему в затылочный лимфатический узел. Клятов ощутил, как энергия – он-то думал, что ее уже в помине не осталось – но нет! эта глубоко законспирированная,