Курортный романс. Галина ОдинцоваЧитать онлайн книгу.
Нельзя с такой ношей уходить из этого мира. Надо обязательно исповедаться, снять грех с души. А как? Как решиться на это? Вера Ивановна долго ходила вокруг телефона, наконец позвонила.
─ Нэлечка, дорогая! Я решилась! Мы должны во всём признаться. Так нельзя! Мне кажется, что надо пойти в полицию и написать заявление. Как не пойдёшь? Нэля, мы же…. Подожди, дорогая! А кто первым предложил это сделать? Нет, я ни о чём не жалею. Я была счастлива всю жизнь. Спасибо тебе, что ты надоумила меня, подтолкнула на этот дерзкий поступок! Но это же преступление! Ах, я одна должна отвечать? Не хочешь позорить семью? А деньги кто брал? Деньги поделили пополам, забыла? Ну вот, опять рыдаешь. Давление померь, а то помрёшь ненароком. Что? Что ты такое говоришь? В полицию? Уже сходила? Ты сошла с ума! Зачем? Что ты там делала, Нэля. Почему без меня? ─ Веру трясло. Слёзы текли рекой по щекам, она размазывала их по шее свободной рукой, стряхивала на пол и опять размазывала, как будто умывалась.
─ Нэля! Так порядочные люди не поступают. Мы с самого начала договорились всё делать вместе и никогда не бросать друг друга. Только вместе! Всё! До конца! Ты что, забыла наш уговор? Алё! Алё, Нэля!
Вера Ивановна села на стул, затем встала, прошлась по комнате. Подошла снова к телефону, набрала номер. Но никто не взял трубку. Она достала из шкафа книгу, потрясла её. Оттуда посыпались деньги. Пересчитала раз, потом ещё раз. Положила в сумку. Оделась. Посидела у дверей с ключами и сумкой в руках. Разделась. Подошла к телефону. Набрала номер, трубку взяла подруга.
─ Нэлечка, Нэлечка, не клади трубку. Не плачь. Никому ничего не говори. Мише не признавайся. Мы же подруги. Я сейчас не смогу приехать, мне плохо, меня всю трясёт. Нэлечка, я приеду завтра. Отправь Мишу в магазин. Да, часов в пять. Мы спокойно обо всём договоримся. Мы вместе. Мы должны быть вместе. До конца. Пока, дорогая, до завтра.
Вера Ивановна выпила лекарства, достала деньги, тщательно пересчитала несколько раз. Постоянно ошибалась, что-то шептала одними губами. Часть денег вернула в книгу, вторую часть денег засунула в бумажный конверт, который нашла в тумбочке Лидочки. Долго сидела без движения, держа его в руках. Смеркалось. Но свет Вера не включала. Сидела долго в темноте. Положила деньги в сумку.
Подошла к шкафу, достала альбом с фотографиями. Включила торшер, села рядом в удобное кресло. Переворачивала листы, гладила фотографии рукой, улыбалась, плакала. Вытащила из альбома небольшое фото. Долго смотрела на него, порвала. Потом ещё одно. Тоже порвала. Скомкала кусочки, положила в свою сумку. И так почти все фотографии она рвала после долгого рассматривания.
Ходила по квартире уже в темноте, о чём-то напряженно думая. Не сиделось ей на одном месте. Никак не сиделось. Долго стояла у окна. По дорожке вдоль дома, в котором они с Лидочкой прожили почти четверть века, шли люди. Они шли и не знали, какие душевные муки в эту минуту испытывает женщина, которая смотрит невидящим взглядом на них из окна дома, мимо которого они идут по узкой дорожке. И Вера по этой дорожке водила Лиду в детский сад, затем в школу.