Капитан «Неуловимого». Владимир ПоселягинЧитать онлайн книгу.
но фотографий семьи у Ивана при себе не было, я не нашёл. Как бы я его родных узнал, если никогда их не видел? Так что юлить не было смысла: меня прижали и теперь, пристально отслеживая мои реакции и эмоции, ждали, как я себя поведу. Мои беззвучные аплодисменты не смутили майора: он понял, что я таким образом тяну время, обдумывая, что делать дальше.
Молодцы. Отличную работу провели. Что ж, придётся раскрываться, иначе не выйду отсюда.
– Это всё, что вы скажете? Итак, как вас на самом деле зовут? – произнёс, наконец, майор.
Я несколько секунд сидел и смотрел на него, потом неуверенно пожал плечами и сказал:
– Я не совсем уверен, но мне кажется, Мальцев Иван Иванович. Впервые я осознал себя как личность в конце мая, очнувшись в военно-морском госпитале в Риге. От соседа по палате, который в довольно резких выражениях высказался в мой адрес, я узнал, что я лейтенант Мальцев и являюсь командиром подводной лодки. С того момента прошло четыре месяца, никаких проблесков памяти прежнего Мальцева (а я не отождествляю себя с ним), ни разу не было. Я эти четыре месяца живу с чистого листа.
Ещё в госпитале я представил себе, что рассказываю врачам о потере памяти, и увидел себя в халате сумасшедшего, с завязанными руками, в психиатрической больнице, где мне ставят уколы, доводя до состояния овоща. Бред, конечно, но эта картинка была такой ясной, что я поклялся себе никому не рассказывать о потере памяти, или, как её правильно называть, амнезии. Разве что в угол загонят, вот как сейчас это произошло.
Меня исследовал пленный немецкий врач из Берлина, настоящее светило медицины, он и поставил такой диагноз, сказав, что я уникум, и он такое впервые встречает в своей практике. Памяти о прошлой жизни нет, а всю школьную программу помню, даже вроде на университет знания тянут. Речь у меня правильная, не нужно проходить обучение и социальную адаптацию. Мне это действительно помогло, никто и не заподозрил, что Мальцев изменился. Врач действительно хорошо поработал, и я выполнил своё обещание – отпустил его живым. Он подписал обязательство не участвовать в этой войне, снимет мундир и вернётся к мирной практике в Берлине.
– Значит, амнезия?
– Она, родная. Я даже рассказывать не хочу, как делал свои первые шаги в новом для меня мире. Сейчас со смехом можно вспоминать, а тогда реально страшно было. Никого из команды не знаю, месяц потратил на то, чтобы научиться управлять лодкой с нуля. Поступил достаточно просто: в учебных выходах поручил командование и управление старпому, якобы тому опыта набраться надо, а сам наблюдал и запоминал. Помогло. Подводник я, конечно, средний, но опыт всё же имею. Он мне понадобился при перегоне трофейной немецкой подводной лодки, когда вместо экипажа – пятнадцать бойцов осназа, которые ни хрена не знают, и каждого носом ткнуть нужно, какой штурвал крутить или что нажимать. Я там единственный моряк был, чуть голос не сорвал…
Или вот на второй день, как себя осознал, услышал от британских моряков английскую речь в порту и отлично их понял, для меня их речь звучала как родная. Я три дня с ума