Любить нельзя. Расстаться. Галина МилоградскаяЧитать онлайн книгу.
Никита беззвучно вздохнул и отвернулся, прислушиваясь к Генке.
Самое счастливое воспоминание. Сергей задумчиво улыбнулся: у него оно тоже было, похороненное в коробке с тем, о чём лучше не вспоминать. Он поднял глаза на Инну – просто потому что не мог не. И запнулся, подавился воздухом, проваливаясь в пристальный взгляд. Помнила, конечно, она помнила. Как потерялись в походе, как прятались от грозы в заброшенном домике, как он пытался залечить её ссадины, а вместо этого…
У Инны натренированная спина, неглубокая впадина позвоночника, талия, только с виду хрупкая, крепкие плечи. За нарочитой слабостью и яркой внешностью – гибкое тело спортсменки. Кожа светлая, почти белая. Не особо задумываясь, что делает, Сергей перекидывает свалявшийся золотой хвост через плечо, обнажая спину полностью. Инна застывает, почти не дыша: происходящее всё меньше напоминает заботу и всё больше – ласку.
Его дыхание едва задевает шею, от жара, исходящего от тела, кожа зудит колкими мурашками. Инна чувствует, как натягивается струна глубоко внутри, под диафрагмой. Это странно и одновременно приятно, волнующе. Она наблюдает за его рукой: длинные пальцы слева от бедра опускаются в миску, полощут платок, перебирая, и вода становится коричнево-бордовой. По-прежнему не говоря ни слова, он возвращается к спине. Ведёт по левой лопатке, вниз, иногда соскальзывая к животу. Снова и снова обводит рёбра под грудью. Испуганно поднимается вверх, к плечам, боясь, что переборщил. Смывает пыль, пот, кровь с плеч и предплечий. С сожалением поднимается, и Инне тут же становится холодно. Она не оборачивается, не двигается, почти не дышит, когда он возвращается со свежей водой. Вновь гладит уже чистую спину и нерешительно застывает у резинки лифчика. Задевает ту кончиками подрагивающих пальцев, обводит контур.
Сергей теряется от нахлынувших эмоций. Нереальное, сюрреалистическое настоящее. Томление, сжавшееся в животе. Слипшиеся лёгкие, не дающие вдохнуть нормально, полной грудью. От её запаха его ведёт: верхняя нота – дождь. Свежесть, смешанная со слабым запахом крови. Средняя – пот, персики и миндаль. И нижняя, последняя, глубокая, от которой начисто срывает крышу – сладковатый мускус и, неожиданно, магнолия. Цветок с восковой бледностью. Упругий с виду, нежный на ощупь.
Он всё ещё держит всё под контролем. Или ему это просто кажется. Гладит шею, слегка сжимая мокрый платок, отчего успевшие нагреться капли текут по груди вниз, теряются в ложбинке. Сергей невольно следит за каплями взглядом, сглатывает. Одна рука на шее, вторая неосознанно продолжает водить по тугой резинке на спине самыми кончиками пальцев. И вдруг Инна громко выдыхает. Тело моментально деревенеет, Сергей готов отпрянуть при первом же слове. Пока ещё можно неловко пошутить. Списать всё на стресс. На то, что слишком крепко приложило головой. Он готов отпрянуть, но не делает этого, застыл. Только сердце стучит так громко, гулко, ломая рёбра изнутри.
Рука Инны ныряет за спину. Сергей ждёт – сейчас отведёт его пальцы, сожмёт крепко, разразится