Рождённый в Бирюковке, или Жизнь на полшестого. Гаянэ Павловна АбаджанЧитать онлайн книгу.
лет, её отец – ветеран войны- рядовой, шахтёр из городка под Луганском, а Маркин как-то пережил и со средним- техническим, стал и бизнесменом и заслуженным тренером.
– А мне дали подполковника мед службы за командировки в составе "Врачи без границ", – добавил Толик. Не оставаться же ему одному в этом кругу без звания.
Приняв некоторые новые озарения о своём собеседнике, я выслала ему своё фото в лейтенантской форме.
– Красавица!
И мы плавно перешли к моему первому мужу:
– О, ты даже нашего доброго Шашкова помнишь? Я его обожал. А ты помнишь как он за тебя со мной на стадионе Авангард драться хотел? Ну прям Филипп Киркоров! – Толик памятью тоже видимо не страдал.
– Да. Он был красавец из художественной лотереи.
– Красотка. Сходящееся косоглазие слева. Вербальный тип. Много говоришь, – Толик добрался до моей фотки.
– А что сейчас с Шашковым? Как он? А Косевича помнишь? – Толик мог предположить, что я могу забыть своего второго бесплатного от государства, после Якова Абрамовича тренера, – У меня Косевич как-то пьяный два рубля на Советской выпросил,– у Толяна реально классно с памятью. Или это был абсолютно единичный случай, когда он кому-то занимал?
– Ну, Шашков правда был красивый и талантливый. А почему не получилось с ним?– то есть Толик про два рубля был в памяти, а про Шашкова вот не помнил. Или он тотально не помнил всё,что я ему рассказывала? С такими задатками в психиатрии даже не пойму что делать.
– Шашков примерно в 1995 умер от рака легких, который наложился на туберкулез. Косевич – я не помню в каком году – зимой пьяный замерз на улице, – посвятила я его в "новости".
– Ужас…
– Шашков был талантлив, но не трудоспособен. А это – ноль шансов на успех. В любом турнире на пятый день он уже был никакой – все ночи играл в карты и пил с друзьями по случаю встречи на турнире. Мы с Шашковым не могли сосуществовать: он все время играл и пил, а это несовместимо. Он придумал, что мои родители будут оплачивать его карточные долги. Это дико странная мысль, – стала напоминать я Толику почему у меня "не получилось".
– Работоспособность и толерантность к стрессу – о чём я учу своих пациентов, – Толик меня поддержал. Наша беседа, наконец, первый раз за десять лет проходила гладко, я же её даже не стёрла.
– Ну, вот я так и пропетляла до подполковника: толерантность к стрессу. На самом деле у меня была не толерантность, а отложенная реакция.
– Шашков – воплощение какого-то гусара… жаль его, – впечатлился Толик.
– Да, мне его жаль тоже, но только как человека. У Шашкова очевидно не хватало ума оценить действительность и силы воли войти в хоть какие-то рамки, – меня начало "нести". Я же не знала тогда, что практически рассказываю про Толика.
И тут его начало "сносить":
– Как говорится: "Сынки! Я прошёл путь от сперматозоида до командира части! Развальцую всех! За пицунду и на кукан! Смирно!"
– Я обожаю армейские приколы, – поддержала я несколько внезапный