Между Явью и Навью. Александр МазинЧитать онлайн книгу.
боги. Люди простые, – продолжил волох, хмурясь незло, скорее задумчиво.
Волшан скривился:
– Те ли, что давеча радовались моей голове на плахе?
– И те – тоже. Страшный ты для них. Так и я – страшный. И даже наш Феофил, с богом своим. И князь киевский, которого они в глаза не видали. Им бы жить, лодьи рубить, мед варить да детей поднимать, а тут – такое. Ступай на Лысую Гору к Черномору, помоги чем сможешь. Вижу, не зверь ты. Человек.
Он держался вдоль дороги, пока частокол огороди на валу Змиевского городища совсем не исчез из вида. Солнце вскарабкалось в зенит, когда Волшан вздохнул свободно и прибавил шаг – впереди вставала плотная стена леса. Под ногами сыро зачавкало – лес спускался в низину, и здесь даже днем стоял сумрак. Раздевшись и основательно увернув вещи, он увязал все в котомку. Только волохов оберег да княжий амулет остались на шее. Присел как по нужде, а встал уже зверем.
«Может, и не зверь, – запоздало ответил он волоху мысленно, смакуя бессчетные запахи леса, – но и не человек».
Волшан не знал, что, держась позади на добрую версту, по свежему следу за ним крадется преследователь.
Она появилась, сбив Волшану самый конец охоты. Сначала грудь ожгло холодом, не помешала даже густая шерсть, а потом за спиной зашуршали кусты. Молодой олень – его добыча – в два прыжка растворился в сумерках наступающей ночи. Резко осев на лапах, так, что зад проехался по сырой от вечерней росы траве, Волшан обиженно рыкнул. Увлеченный добычей, ослабленный от голода в волчьем облике, он ничего не почуял.
Ветки раздвинулись, и сквозь темную зелень продралась девка, укутанная в большой черный плат. Сердито отцепила гибкую ветку от мокрого подола и встала, глядя прямо на оборотня без всякого страха. Почувствовав, как пружинится для прыжка тело, он зло плюхнулся на пустое брюхо и заставил себя обернуться – не то не миновать девке беды.
– Дура! – едва обернувшись, заорал Волшан.
«Дура» стояла молча. Только смотрела во все глаза. Светлые, что весенний лед на дне лесного озерца. Знакомые…
Торопливо вытряхнув одежу из котомки, Волшан натянул ее на разгоряченное оборотом тело. Буркнул, отходя:
– Чего уставилась? Беги отсюда.
– Странный ты.
Голос был низким и глубоким для такой пичуги. Странный? Волшан поперхнулся. Он – странный? Другая бы блажила на весь лес или без чувств лежала, а эта стоит, разглядывает.
– Не признал меня? Виделись же давеча. На площади.
Знакомые глаза! Та, что его пожалела!
– И что тебе? Как ты здесь оказалась?
– За тобой шла, – спокойно, как о чем-то обыденном, ответила девка. – Как отвлекла воеводу, чтобы голову тебе не отсек, так и решила – нельзя мне больше в Змиеве…
– Как это, – не понял Волшан, – отвлекла?
– Так это я Богомилку порвала. Злая она была. И жадная. И купцов – тоже я. Знала бы, что на тебя тень наведу – не пошла бы туда той ночью. Ты уж прости.
Волшан хмыкнул. Амулет холодом жалил, по загривку