Пелена. Собачелла. Наталья ШицкаяЧитать онлайн книгу.
ивановскую – это тоже бабушкино любимое выражение. Я, когда маленький был, думал, что Ивановская – это фамилия какой-то крикливой тетки. Она разговаривает шумно, вот и слышно всю Ивановскую. Мама мне потом про площадь в Москве объясняла и что наша бабушка неправильно это выражение произносит. Там про крик должно быть. Но мне моя Ивановская, которая тетка, а не площадь, нравится больше. Я с ней с самого детства. Привык уже. В общем, ругаются они, а я лежу и слушаю. Мама кричит, что он не должен был так поступать. И вырастешь – поймешь! Светка, что ей и так все ясно. И дверью хлопает. Это они, наверное, про Мирона ее. Бабушка как-то давно уже возмущалась, что она бегает по мальчикам вместо учебы и может что-то принести в подоле. Еще уши мне приказывала закрыть, будто я маленький. Про подол я, честно, не понял. Но про остальное-то ясно. Светка с этим Мироном целуется. По-взрослому! Фу, гадость! Бабушке, наверное, тоже не нравится, когда целуются, иначе так не возмущалась бы.
А тут бабушка молчит. Сковородками грохает и молчит себе. А мама голос сорвала, хрипит у Светки под дверью, просит открыть. И плачет. Тут я уже не выдержал, побежал маму успокаивать. Все, что думал про Мирона-Пирона, ей рассказал, дураком обозвал, а мама вдруг как рассмеется. Хохочет и меня обнимает.
– Мирон-Пирон! Света, мама, вы слышали? Пирон! Ха-ха-ха!
Мама от смеха аж по стеночке сползла. Села на пол как была – в юбке, в которой на работу ходит, и хохочет, надрывается. Светка из комнаты высунулась, ржет во весь голос, а сама плачет. Слезы градом катятся. Нос распух, во все лицо стал. Светка всегда по сто раз в зеркало смотрится, на носу какие-то черные точки ищет, а тут даже про них не вспомнила. Села рядом с мамой, на плечо ей голову положила, рыдает.
– Пирон, – говорит.
Бабушка из кухни с кастрюлей каши вышла, к косяку дверному прислонилась и смотрит на нас:
– Ну и семейка у меня. Мирон-Пирон, – и сама как от смеха прыснет.
Смех у нее булькающий. То ли смеется, то ли кашлять собирается. Бабушка булькает, и каша в кастрюле булькает. Как только на пол вся не выбулькалась, пока бабушка ее до стола донесла.
Так мы завтракать и сели: хохочем, ложки стучат, о края тарелок бьются, а Светка слезами кашу заливает. Манную. Сладкую. Преступление просто – из-за ерунды бабушкину кашу портить.
Доели кое-как и в школу со Светкой пошли. Она меня до крыльца довела и убежала, чтобы к первому уроку успеть. Ей от моей школы до своей минут пятнадцать топать. А я на ступеньках остался, одноклассников ждать. Не всех, конечно, а с кем подружился: Ростика, Лёву и Владу. Она у нас в компании одна девчонка. Влада как раз первая и пришла.
– Привет! – крикнула.
Даже до ворот школьных не добралась, уже кричит. И портфель снимает. Лихо так, в один щелчок. На кнопку впереди нажала, которая лямки скрепляет, плечи назад опустила, раз – и сумка уже на земле. В лужу застывшую плюхнулась. Влада посмотрела, рукой махнула.
– Побежали листья разбрасывать? – это она мне.
А меня долго упрашивать не надо. Я портфель давно