Божественная карусель. Олег Михайлович ШепельЧитать онлайн книгу.
бессмертие, – я или другой ненормальный, но в том, что он уже на земле живет, – не сомневаюсь ничуть. Ты пойми, – Шевронского уже понесло, и его не мог остановить даже запах только что поставленного дымящегося ужина, – в основе старения организма лежит старение клетки. А клетка стареет в процессе деления, из-за укорачивания ДНК – дезоксирибонуклеиновой кислоты. Восстановить длину ДНК – все равно что омолодить клетку, а значит, и весь организм. И фермент, способный эту длину восстанавливать, уже найден – теломераза. Отдельные делящиеся человеческие клетки уже научились омолаживать! Конечно, не все они делятся и не все стареют по такому механизму… – здесь Шевронский споткнулся. – Ты знаешь, из чистого суеверия не хочу делиться с тобой своими последними успехами… Но я уверен – мы на правильном пути!
– Вот, наверное, за эту страстную веру, которую лично сама не разделяю, я тебя и люблю… Ты будешь есть или нет?
Но, уже заведенный, Олег Константинович не унимался:
– Восстанавливая длину ДНК, мы омолаживаем клетку, омолаживая клетку, мы омолаживаем весь организм – вот и все!
– Если все это не угодно Богу – у вас ничего не получится! – продолжала возражать Анастасия.
– Я согласен, – горячился Шевронский, – но убежден, что делаю угодное Ему дело. Он всякий раз дарует возможность продлить жизнь человека ровно настолько, насколько достойным становится человек предоставления нового срока: искупить вину, расширить кругозор, углубить знания, постичь любовь… Сейчас все должно получиться. Человек начинает по-настоящему тянуться к духовности только на склоне лет. Обрати внимание: кто основные прихожане в наших церквях? Пожилые люди! И вот только к старости постигнув истинную радость жизни духовной на земле, они вынуждены эту землю покидать.… Все должно получиться! Люди достойны продления своих лет на земле.
– Так думаешь ты! Но таков ли замысел Божий? Ешь давай, уже все остыло.
Олег Константинович наконец принялся за еду. Анастасия Николаевна, влюбленно глядя на жующего супруга, рассуждала:
– Слушай, Шевронский, чего я в тебе такого нашла? Приличной зарплаты ты домой не приносишь, в перспективы твоих научных бредней я, извини, не верю, дети наши уже выросли и разъехались… Какой для меня в тебе смысл? А просто боготворю твою одержимость, так отличающую тебя от остальных – обычных, скучных, банальных мужиков, проводящих все свободное время за поиском выпивки либо запчастей к автомобилю или проворачивающих какие-то темные дела, о которых предпочитают, мерзко ухмыляясь, помалкивать. Ты просто один из тех чудаков не от мира сего, который вполне достоин моей любви. Вот и все.
На следующее утро, когда все сотрудники лаборатории Шевронского уже занимались своими делами, Олег Константинович, пребывая в эйфории, закрылся с Зубровым в своем тесненьком кабинетике и напропалую откровенничал, распахивал свою душу.
– А ведь ты знаешь, Алексей Андреевич, я же никогда не был по-настоящему глубоким мыслителем,