Любовь к жизни. Мари ФредрикссонЧитать онлайн книгу.

      Мы с Мари Димберг принялись подыскивать мне подходящую шляпку и нашли очень неплохой вариант леопардовой расцветки.

      Накануне церемонии журналист «Экспрессен» Никлас Рислунд позвонил в дверь Мари Димберг. Было поздно, и она уже легла. Никлас рассказал о том, что узнал, будто моя опухоль не прошла, а, наоборот, продолжала увеличиваться. Будто у меня метастазы в груди и во всём теле. Мари ответила, что не комментирует слухи о моём здоровье – и вообще-то собирается спать. Но Никлас не сдавался и требовал, чтобы она позвонила мне и узнала, так ли это. Мари Димберг попросила его проявить хоть каплю уважения и оставить меня в покое. Он же ответил, что напишет статью в любом случае, а значит, всем будет лучше, если он добавит ещё и официальное подтверждение.

      В итоге Мари Димберг вышла из себя. Они начали кричать. Никлас утверждал, что она, будучи представителем публичной личности, имеет ряд обязательств. Мари парировала: она не должна отчитываться перед ним и «Экспрессен» о состоянии моего здоровья.

      А потом просто захлопнула дверь.

      На следующий день Мари Димберг позвонила нам и спросила, читали ли мы «Экспрессен».

      – Нет.

      – И не читайте, – ответила она. – По возможности не обращайте внимания на эту газетёнку.

      Но разве можно не заметить «Экспрессен»? По всему городу передовицы кричали о том, что всё моё тело поражено раком. Из статьи следовало лишь одно: мне осталось недолго.

      Это было неправдой, и Мари Димберг выступила с опровержением. Тогдашний главный редактор «Экспрессен» Отто Шёберг сослался на «надёжные источники» в Каролинской больнице. Наша семья была в ярости.

      Всё это происходило в тот самый день, когда мне должны были вручить медаль.

      Не знаю, возможно ли понять чувства человека, читающего о себе нечто подобное. На глазах у всех тебе пророчат смерть, не имея на то никаких оснований. При этом и в клинике тебя тоже не способны защитить. И есть люди, которые пытаются любой ценой заработать на несчастье других. Твоя личная боль во всём мире становится приятным дополнением к кофе.

      На церемонии я так разнервничалась, что, позируя перед фотографами, умудрилась взять медаль вверх ногами. Казалось, все пялились на меня, пытаясь понять, насколько тяжело я больна. Люди во все глаза таращились на умирающую женщину, у которой, как они только что прочитали, метастазы во всём теле. Это был ужасный день.

      Связываться с «Экспрессен» и обвинять издание в клевете нам совсем не хотелось. Канцлер юстиции лично подал в суд на Каролинскую клинику. Врач, который меня оперировал, позвонил нам и рассказал, как в больницу явились пятеро полицейских, чтобы обыскать его кабинет. Их визит неприятно удивил его, но, разумеется, он, как и мы, тоже хотел узнать, откуда информация просачивалась в прессу. Нарушение врачебной тайны – серьёзное преступление, за которое грозит до трёх лет лишения свободы.

      Многих возмутил поступок «Экспрессен» и Отто Шёберга. В «Медиажурнале»[12] это событие назвали одним из худших