Евнухи в Византии. Шон ТаферЧитать онлайн книгу.
то есть в решении обычной проблемы «кумовства и коррупции»[418]. Для поздней Римской империи вера в лояльность евнухов привела к появлению альтернативной этимологии слова «евнух», приведенной Епифанием Кипрским в его «Панарионе», трактате против ересей, написанном в конце IV века[419]. Прочные отношения между поздними римскими императорами и их главными евнухами действительно существовали, как показывают примеры Констанция II и Евсевия, Аркадия и Евтропия, Феодосия II и Хрисафия, Юстиниана и Каллиника. Тот факт, что некоторые евнухи были казнены следующим правителем после смерти «своего» императора, еще раз свидетельствует о единении, которое могло существовать между правителем и слугой[420]. Возможно, следует отметить, что даже певцы-кастраты могли выполнять некие миссии для важных лиц и приобретать политический вес. Например, Атто Мелани стал королевским камергером в Париже, будучи секретным агентом кардинала Мазарини, а Фаринелли не только пел при испанском дворе, но и выполнял политические и административные функции и был удостоен звания командора ордена Калатравы[421]. Впрочем, как указывает Ксенофонт, лояльность евнухов правителям была в значительной степени обусловлена их социальной изоляцией: фактически у них не было другого выбора. Таким образом, проявляемая ими преданность была скорее рациональной реакцией на собственную ситуацию, чем присущим им положительным качеством.
Кроме того, существовал и противоположный взгляд на евнухов. Вероломные евнухи фигурируют в рассказе Ктесия об истории Персии наряду с преданными[422]. Особенно памятен заговор евнуха Артоксареса с целью заменить собой Дария II (423–405/4 годы до н. э.) на престоле, для чего он изготовил себе фальшивую бороду и усы, чтобы сойти за полноценного мужчину[423]. Правдива эта история или нет, но она указывает на тот факт, что сосуществовали противоположные представления о евнухах: их могли идеализировать как верных слуг, но и демонизировать как вероломных предателей[424]. Последняя характеристика может быть крайностью, но очевидно, что придворные евнухи могли преследовать и свои собственные цели. Драматичный пример этого – случай араба Самоны, главного евнуха византийского императора Льва VI (886–912), который попытался покинуть империю и убежать на родину[425]. Даже у Геродота есть пример евнуха, который заботится о своих собственных интересах, ухватившись за возможность сбежать с сокровищами[426]. Пример из эллинистического времени представляет Филетер, которому Лисимах доверил Пергам и свою сокровищницу, но он продолжал создавать базу для собственной власти[427]. Несмотря на то, что Аялон настаивал на преданности придворных евнухов, чтобы объяснить их значение, он понимал, что действия некоторых исламских евнухов не подтверждают такой вывод[428]. Однако он предпочитал считать, что нарушение преданности происходило редко.
Как указывает Ксенофонт, важным фактором предполагаемой
Сообщение Джорджа Арни на новостном сайте ВВС: «Стирание гендерных различий в Бангладеш» (http://news.bbc.co.uk/1/hi/programmes/crossing_continents/asia/1035555.stm). Возможно, вера в надежность евнухов объясняет, почему им были доверены финансовые функции.
Епифаний Кипрский,
Например, Евсевий, Хрисафий, Амантий.
Barbier (1996), 120, 205–207. Кроме того, см. Heriot (1975) о влиянии Чекки (114), Фаринелли (163) и Маттеуччи (184). О роли кастратов как дипломатов см. также Barbier (1996), 165.
См., например, Lenfant (2004), lxvii-lxviii, cxviii-cxx.
Ктесий,
Об этой дихотомии см. Briant (2002), 268–272. Негативный стереотип евнухов встречается и в других культурах, например, в китайской: Tsai (1996), 212.
Продолжатель Феофана 6.22, ed. Bekker, 369–370. Интересным образом Jenkins (1948) попытался интерпретировать его бегство как обман с целью получения информации для императора, но это кажется надуманным: Tougher (1997b), 212–215.
Геродот 4.43. Справедливости ради надо сказать, что евнух предпринимает это только после казни своего господина Сатаспеса.
Страбон 13.4.1; Guyot (1980), 219–120.
Ayalon (1999), 19, 166–167, 337.