Тридцатилетняя борьба, или Новейшая история России. Валерий ШамбаровЧитать онлайн книгу.
тут-то оказались востребованы «прогрессивные» экономисты, «реформаторы». Гайдара Яковлев поставил заведовать экономическими отделами сразу двух главных партийных изданий – журнала «Коммунист» и «Правды». Редакцию журнала «Вопросы экономики» возглавил еще один убежденный «западник», Гавриил Попов. Именно он придумал и запустил в обиход термин «командно-административная система». По самому звучанию сразу чувствуется – плохая, грубая, кондовая. А ей противопоставляется «рыночная», стало быть, хорошая. Кооперативы породили волну махинаций и махинаторов, здесь проявились и начали набирать вес Гусинский, Березовский, Ходорковский, Абрамович…
В мае 1987 г. последовала темная история с перелетом Руста, давшая Горбачеву повод поснимать с постов всю верхушку военного командования во главе с министром обороны Соколовым. Началось разрушение Вооруженных сил. Что же касается «триединой формулы», то «ускорение» явно провалилось, о нем больше не вспоминали. «Перестройка» от «ускорения» повернула на единственные рельсы: «гласности». Ею руководил Яковлев. В СМИ хлынул поток «острых» откровений, всевозможного негатива, скандалов. На советских людей, совершенно не имевших иммунитета к подобным материалам, это действовало оглушающе. Сбивало с толку, мутило сознание.
Главной мишенью, как и при Хрущеве, был выбран Сталин. Из него делали козла отпущений во всех бедах Советского Союза. В качестве сенсаций вбрасывались
роман Рыбакова (Аронова) «Дети Арбата», пьеса Шатрова (Маршака) «Дальше, дальше, дальше!», фильмы «Покаяние», «Холодное лето пятьдесят третьего». Политбюро создало комиссию по реабилитации «жертв репрессий» – заправлял в ней Яковлев. И на этот раз, в отличие от хрущевской «оттепели», реабилитация была гораздо глубже, дошла до политической оппозиции, до агентов влияния в советском правительстве, связанных с масонской и финансовой «закулисой»: Бухарина, Зиновьева, Каменева, Радека, Сокольникова и прочих «оборотней». Да и сама политика Советского Союза при Сталине выставлялась неправильной и преступной. Но пошло и охаивание эпохи Брежнева, внедрялся штамп «застой». Успехи отрицались, неудачи выпячивались. Людей подталкивали к представлению, что вся прежняя система прогнила, ни на что не годилась. А Запад получался примером для подражания.
В мае 1988 г. в Москву пожаловал Рейган. На вопрос журналистов, продолжает ли президент видеть в СССР «империю зла», он ответил со скалозубой американской улыбкой: «Нет. Я говорил о другом времени, другой эре». Да, эра становилась другой. По просьбе Горбачева Рейган даже выступил перед студентами и преподавателями МГУ, поучал их ценностям «демократии» и «свободных рынков». И его приветствовали в качестве некоего «высшего» учителя. Да и сам Горбачев охотно следовал таким урокам. Вскоре он одним махом отправил на пенсию Громыко и других «стариков», еще оставшихся в руководстве. Развязал себе руки для следующего этапа реформ. Было принято постановление об