Ночной сторож. Луиза ЭрдричЧитать онлайн книгу.
href="#n_31" type="note">[31] и смотрел, что там происходит. Он должен был выяснить, почему за последние пять месяцев Вера не написала ни строчки, не сообщила о себе в программу переселения и не поговорила ни с кем из людей племени, живущих поблизости.
Жаанат держала над дверью свежую сосновую ветку. Этим утром она сожгла сосновые иголки с можжевельником и медвежьим корнем. В полутемном доме пахло ароматным дымом. Джеральд сидел за столом с парочкой других гостей. Они пили чай и смеялись. В перерывах между шутками они обсуждали церемонию с участием Жаанат – как та будет проходить и кто может задать другие вопросы, как долго им следует ждать, следует ли установить парильню, какого цвета лоскутки привязать к ветвям и в каком порядке. Кто будет запевать каждую песню. Они дразнили друг друга. Подробности. Патрис никогда не обсуждала подробности жизни своей семьи с теми, кто ее бы не понял. Во-первых, откуда им знать, насколько все в ней странно. Но цвета и детали напомнили ей о том, как католики выбирают свои цвета и сосредоточиваются на своих таинствах. Как будто все это имело значение для духов или Святого Духа.
Патрис пришла к выводу, что люди относятся к понятию Бога, или Гиже Маниду, или Святого Духа по-детски. Она была почти уверена, что правила и атрибуты ритуалов не имеют ничего общего с Богом, что люди, как дети, представляют, будто делают все правильно и тем самым избегут наказания или вреда. Она чувствовала приближение чего-то более значительного, безличного, но в то же время глубоко личного в своей жизни. Она думала, что, возможно, у людей, соприкасающихся с этим безымянным величием, есть способ зацепиться за края, оказаться втянутыми в это нечто, находящееся за пределами ее опыта, или даже самой войти в него.
– Дядя! – поприветствовала она Джеральда, обняла его и пожала руки остальным.
Затем, выпив чашку чая, она проскользнула за занавеску и обнаружила, что мать лежит в ее постели и крепко спит.
Патрис поставила чашку на табурет рядом с кроватью и присела на край матраса. Она думала, что, сев, разбудит мать, но Жаанат крепко спала на спине, измученная долгой борьбой с отцом Патрис, который наконец-то сел в поезд, во всяком случае, так говорили. Патрис взглянула на банку из-под перца, которую держала на подоконнике. Она набила ее мелкими деньгами-приманками, и, похоже, он ее нашел и опустошил. Облегчение. Ее настоящая заначка была спрятана под линолеумом на полу. Ее журналы и газеты были аккуратно сложены стопкой рядом с кроватью. «Лук», «Лейдиз хоум джорнал», «Тайм». Джагги Блу сохраняла все, что выбрасывали учителя, для своей племянницы Валентайн, и когда Валентайн прочитывала журналы, она отдавала их Патрис.
Окно выходило на запад, и последние лучи солнца, пробиваясь сквозь золотистые листья берез, падали на тонко очерченное лицо матери. В уголках ее глаз появились милые морщинки. Изогнутые линии подчеркивали ее легкую полуулыбку. У матери были длинные волосы, и гладкие косы случайно взметнулись над головой, так что казалось, будто она падает, отчего создавался комичный эффект. Ее руки были согнуты в локтях, а сильные маленькие ладони