Шванцкант. Серёжа В. ПавловскийЧитать онлайн книгу.

      Коммерс достал хавчик и съел пиздец как до хуя говна, а потом неебически отрыгнул на весь вагон, так что я непроизвольно повернул голову на блевотный звук. Он сидел, гладил себя по пузу и смотрел куда-то в пустоту, и по его невозмутимому ебачу складывалось ощущение, что он рыгнул, потому что так надо, это правильно, будто без этой отрыжки жрачка в пузе не усвоится. Мне похуй, меня не отвратил этот звук, я сам тот ещё обрыган, просто – и я в этом уверен – он наверняка кого-то отвратил. Того, о ком пузатый коммерс думать и не собирался.

      Гастеры буянили, бродили по вагону и не могли найти свои места. Это были граждане из ближнего зарубежья. Я сидел скромно у окна, слушал музлоту и хотел изобрести машину времени, чтобы отправиться в будущее. Во-первых, чтобы поскорее закончился этот кошмар, а во-вторых, чтобы я поскорее перенёсся туда, где я уже не буду в такой печали и вылечусь временем. Впрочем, позиции можно и поменять местами.

      Был поздний вечер, я уронил голову на руки и непроизвольно закемарил… БАХ! Я проснулся и не понял, что произошло. В вагоне было темно, передо мной маячил колдырь из соседней страны и лез ко мне под стол. Тут я почувствовал, что кто-то держит меня за ногу, я брыкнул ею и ударил кого-то, заглянул под стол и увидел ещё одного колдыря…

      А оказалось, что этот колдырь плёлся по вагону, споткнулся, наверное, упал и ударил меня своей головой. А второй колдырь начал его поднимать. Тут проснулся я и… охуел малясик.

      Так вот, к чему я всё это: утром в наш вагон зашёл пахан этих гастеров (их было около десяти человек), самый настоящий пахан. Я такое видел впервые: его руки были полностью покрыты синеусьем, а на ребре правого плеча (если так можно сказать), на трицепсе, из-под футболки торчал большой мягкий знак, а на предплечье, с локтя до кисти, слово МЕНТАМ. И я подумал, что у него там была надпиздь СДАТЬ МЕНТАМ, потом двоеточие и перечень уже на ладони: морёный, копчёный, солёный, перхоть.

      Я тогда так дал под седло, что свой рукавок непроизвольно накрыл простынёй, потому что надо мной ехал один из гастеров, а бугор, или кем он там был, шёл прямо к нему. Рядом с бугром, как и полагается, шёл его помощник с номером шесть на футболке. На левой руке у него не было пальца или даже двух. Быть может, он являлся страстным поклонником японской культуры? И они все встали возле меня и начали тереть о делах.

      Испугавшись, я сначала тихо перданул, судорожно пытаясь втянуть свой бздо ноздрями, чтобы его больше никто не учуял и чтобы какой-нибудь фарт-фетишист ненароком на него не дрочканул. А потом понял, что они меня не заметили, осмелел, расслабился и перданул громко, давая насладиться своим бздо всем фарт-фетишистам в округе. Даже хотел пошутить над их бугром (не бугром фарт-фетишистов, конечно) типа:

      – Дядя, а у вас там «сдать ментам» написано, да?

      Но сразу же вспомнил, что мягкий знак ещё есть на конце слова «смерть»,