Смерть на Босфоре, из хроник времен Куликовской битвы. Михаил ОрловЧитать онлайн книгу.
то растянутся по степи и несутся лавой. Тут уж уповать остается только на своего Сивку да Господа Бога… – скрипнув зубами, заметил Еремей и опустил глаза. – Ну да ладно. Поди, женат, не хочется ехать, небось, в Царьград?
– Пока не сподобился. Все в хлопотах да разъездах… – пожав плечами, ответил купеческий сын.
Причина холостяства Симеона крылась, само собой, в ином. Ему неоднократно сватали девиц из хороших домов, но каждый раз отнекивался, а виной тому была случайная встреча. Несколько лет назад плыл по Клязьме с товаром. Вдовый кормщик Фрол, чтобы не оставлять дочь без присмотра, взял ее с собой. Сидит Катюша на носу, день-деньской косу перебирает да на воду смотрит. Приглянулась она добру молодцу так, что сил нет, но молчал, как соляной столб. Во Владимире разгрузился и остался торговать, а Фрол повернул назад. Казалось бы, и все, но так запала в душу дочь кормщика, что на других девиц уже не засматривался. Дождался возвращения в Москву и принялся искать Фрола, но тот как в воду канул!
Тем не менее воспоминания о дочке кормщика не мешали Симеону быть улыбчивым и обходительным с женским полом, иначе торговать нельзя. У мужей по утрам свои хлопоты, а жены по лавкам отправляются, коли не угодишь им, в следующий раз мимо пройдут, а для коммерции это негоже…
Впрочем, все проходит, потускнели бы со временем воспоминания о Катюше и Симеон бы женился, коли не нежданная поездка в Царьград.
Порасспросив друг друга еще о всякой всячине, княжеские соглядатаи принялись обсуждать данное им поручение, за которое, по правде говоря, не представляли, как взяться.
Неспокойно было той весной в Поле, что-то загадочное и мистическое витало в воздухе, навевая тревогу и заставляя пристальней всматриваться вдаль. Впрочем, там всегда можно было ожидать всякого – кочевники постоянно в движении, в поисках пастбищ, добычи, невольников. В этом их жизнь… Так было в Великой степи и сто, и тысячу лет назад. Менялись племена и наречия, а обычаи и повадки оставались неизменны.
Переполненные недобрыми предчувствиями Симеон с Еремищем ехали навстречу неизвестности, а возможно, и гибели той же дорогой, которой более полугода назад проследовало посольство. По пути надеялись собрать хоть какие-то сведения о том, что произошло тогда, ибо кто знает, что пригодится впоследствии… Купеческий сын вез с собой пять подвод воска, а чернец в переметной суме – черного котищу с белым подбородком по кличке Веня. Зверюга был хитер, пакостен и своеволен. Мог приласкаться, мурлыча, а мог укусить и нагадить в недозволенном месте. Одним словом – тварь! Именно таких особенно обожают хозяева, поскольку они имеют много общего с людьми, а вреда от них все же меньше.
Симеон в корчме пошутил, предложив прихватить с собой кота, а Еремей (и смех, и грех!) взял да и учудил этакое… «Хорошего же товарища сосватал мне дядюшка Нестор», – косясь на суму с Веней, думал купеческий сын.
Порой кот высовывался из сумы, с ненавистью озирал Дикое поле и препротивно кричал. «Ах, зачем только хозяин оставил