Русский вид. Медведь. Регина ГрезЧитать онлайн книгу.
Найдется новый кавалер, понадежней! Не век же теперь слезы лить. Ну, сама подумай, куда ты с ребенком одна? Его нельзя оставлять – он никому не нужен!
– Но как же, мам, ведь он мой… наш…
– Ты потом сама будешь жалеть. Ты его одна не поднимешь, а мы уже не можем помогать, я сижу на таблетках, дядя Слава болеет. Нам еще твоего сродного братца тянуть. Скоро закончит девятый класс, надо будет в колледж устраивать охламона. Не дури, Машка, сходи к врачу!
Старенький "сотовый" полетел на пол, новый приступ тошноты скрутил так, что Маша едва успела забежать в ванную и согнуться над раковиной. Рвоты не было, но жуткое ощущение, что все внутренности хотят покинуть ее тело через рот долго не проходило. Наконец совершенно обессиленная, на дрожащих ногах она доплелась до спальни и рухнула на кровать.
Немного отдышавшись, начала рассуждать вслух:
– Все говорят, что ты не нужен, малыш. Никто тебе не рад. И, кажется, даже я не рада. Ты измучил меня, я не переживу еще семь месяцев такого кошмара! Что же мне делать, маленький? Я не могу убить тебя, просто выбросить как ненужный мусор. Я буду терпеть… Женщины ведь как-то рожали в войну, выживали с детьми в голод и холод, даже в землянках выживали.
Маша горько рассмеялась.
– Неужели же мы с тобой пропадем в наше мирное-то время? Мы справимся, малышка. Нам обязательно помогут. Будем жить в конуре на воде и хлебе, но мы справимся. Я это тебе обещаю. Только прости мои слезы, я буду сильной, я больше не буду плакать…
Вдруг вспомнилась прочитанная еще в детстве книга Марии Глушко «Мадонна с пайковым хлебом». В памяти тотчас встали тонкие серые листы роман-газеты, что когда-то выписывала мама. Много чего выписывала – три коробки журналов "Огонек" стояли в амбаре, да некогда читать – в селе с раннего утра до зари работ немеряно, а вечером так упашешься, что только на телевизор и хватает вниманья. Зато Маша подросла и стала интересоваться старыми изданиями. Некоторые тексты глубоко западали в пытливую душу.
Перед глазами проплыла знакомая потрепанная обложка. На ней была изображена худенькая девочка-женщина с запелёнатым в байковое одеяло младенцем на руках.
«Она смогла родить и поднять на ноги своего сына в суровое военное время, одна… хотя нашлись люди, которые делились последним кусочком хлеба. Неужели я не смогу?»
Маша прижала ладони к своему еще ровному, гладкому животу:
– Только, почему же я тебя совсем не чувствую, маленький? Лишь слабость и тошноту, а внутри ничего. Как будто ничего нет… разве так и должно быть?
На следующий день позвонили из женской консультации, где Маша стояла на учете по беременности:
– Мария Русанова? Вчера вы пропустили время записи. Можете приехать сегодня к четырем. Надо ответственей относиться к своему здоровью. Вы же теперь не одна.
В затемненном кабинете УЗИ-диагностики пожилая женщина – врач долго водила белой липкой трубкой внизу Машиного живота, одновременно разглядывая нечеткие образы на мониторе:
– Н-да…