Кукла старого Адама. Марина БолдоваЧитать онлайн книгу.
шестилетней, это удалось, но я признала, что теперь моя семья – тетя Катя, дядя Саша и Дашка. И их старый кот, с которым у меня никак не складывались отношения – не любил он меня. Война с котом, довольно жесткая с обеих сторон, окончилась очень скоро и моей победой – кот был сослан в деревню, а мне куплены новые тапочки и отдана в чистку плюшевая мышь – главный враг Мурзика. Я могу утверждать, что детство у меня было счастливым…
– То есть твоя жизнь до шести лет – провал?
– Нет, почему… мельком вспоминалась мама, но только как образ, ни лица, ни фигуры… Я, конечно, знаю кое-что со слов той же тети Кати. И еще, конечно, Даши. Так, некоторые моменты. Например, тот факт, что у меня была няня. Но ее саму я совсем не помню! Знаю от Дашки – та была нашей соседкой по этажу.
– Где вы жили с мамой, помнишь?
– Не помню, но знаю. Недалеко от Вознесенской, на Базарной. Дашка меня как-то водила в наш двор – но, убей, я там ничего не узнала! Ни дом, ни детскую площадку, ни цветники вдоль забора. Подъезд в доме один, это старый купеческий особняк в два этажа. Мы поднялись на второй, там три двери, но которая наша, я так и не вспомнила. Даша показала на ту, что справа от лестницы.
– Смотри что получается… Ты не помнишь ничего, что касается твоей жизни с мамой до того, как тебя отвезли в санаторий. Не помнишь, кто тебя туда поместил. Но как тебя оттуда забирала тетушка, не забыла даже в мелочах. Что за санаторий? В городе?
– Не знаю, Вань. На территории росли огромные сосны, очень много. Просто густой лес. Внутри здание, где я находилась, мне тогда казалось чем-то вроде дворца – мы с тетей Катей спускались по полукруглой широкой лестнице в холл. Еще помню люстру, колонны по кругу. Между двумя стоял обыкновенный письменный стол. Помню, тетя Катя с трудом открыла входную дверь, такая та была тяжелая. По аллее мы дошли до ворот, какой-то мужчина отпер ключом калитку рядом. Я обернулась – на крыльце стоял тот доктор, что меня лечил.
– Как тебя лечили? Уколы, таблетки? Какие-то физиопроцедуры?
– Нет, уколов не было. Каждое утро и вечер давали пить какую-то жутко противную жидкость, но сразу после я получала конфету. И еще со мной часто разговаривал тот доктор, который потом провожал нас с тетей Катей, стоя на крыльце.
– Но Катерине Петровне должно быть известно, что это за место. Ты спрашивала?
– Конечно, когда была подростком, меня интересовало все, связанное с прошлым, которого я не помнила. Тетя Катя объяснила, что это – детский санаторий. У меня было обострение хронического тонзиллита, там меня подлечили. Все. Вопрос как бы закрыт.
– Варя, очень похоже, что тебе целенаправленно стерли воспоминания о конкретных событиях твоего раннего детства. И не в санатории ты лечилась, а в неврологической клинике. Я знаю такую у Красной горы, там действительно сосновый лес и бывшая барская усадьба, в которой эта клиника располагается и по сей день.
– Что такого могли убрать из памяти шестилетнего ребенка?! Я поняла бы, если бы это сделали после смерти мамы – допустим, я видела сам