Черный венок. Марьяна РомановаЧитать онлайн книгу.
пришло словно извне. Митя ударил и отступил, его сердце колотилось, «убьет, убьет…» – думал он.
И вдруг глаза Никодима как будто прояснились – сначала в них появилось удивление, потом – что-то, напоминающее досаду, а потом все залила пустота. Широко расставив руки, мужик повалился на спину, да так и остался лежать, уперев невидящий взгляд в серые облака.
– Убил, убиииииил! – заголосила девка в чужом платье.
И тогда Митенька бросился бежать, не разбирая дороги. Навстречу попадались какие-то люди, и кто-то попытался ухватить его за плечо, но юноша даже не замедлил шаг, и от него отстали. Через какое-то время он свернул в темный переулок, рухнул на четвереньки, споткнувшись, и его долго рвало желчью.
Наконец приплелся Митя к знакомому флигельку и вдруг подумал: «А ботинки-то я так и не забрал, и как теперь доказать Хунсагу, что я победил? Что преодолел себя, пересилил?»
Не без опаски он постучал в хлипкую дверь, что было вежливой формальностью, поскольку замка все равно у них не водилось. Никто не ответил, однако в комнате горел свет.
Митенька осторожно потянул дверь на себя. Своего наставника мальчик увидел сразу – тот лежал лицом вниз на софе, ноги его были укутаны кое-где порванным одеялом, и, похоже, Хунсаг находился в глубоком сне, что было странно – ведь он никогда не спал днем. Ему вообще хватало трех-четырех часов сна. Спустя какое-то время и Митя должен был научиться полноценно отдыхать за такой незначительный промежуток времени.
Растерявшись, Митенька сначала интеллигентно кашлянул, а потом все же решился и осторожно потряс Хунсага за плечо. Он вдруг сообразил, что никогда раньше не видел наставника спящим, тот всегда ложился позже него, а вставал намного раньше.
Мужчина не пошевелился, и Митя заподозрил неладное. Он осторожно перевернул Хунсага на спину – и увидел то, что больше всего на свете боялся увидеть с того самого дня, когда наставник объявил, что не доживет до весны.
Лицо Хунсага посинело, светлые глаза были широко открыты и казались стеклянными, губы же растянуты в подобие улыбки. Жутковатое зрелище. Митя коснулся его лба – тело того, кто называл себя великим учителем, уже начало остывать, а значит, он был мертвым не первый час.
Митя упал на колени возле софы и заплакал – сначала тоненько, как девчонка, а потом и в полный голос. Он оплакивал и человека, спасшего его жизнь и за считаные месяцы ставшего самым близким другом, и маму, которая даже не успела подарить ему последний поцелуй, и отца, который так бездарно нарвался на штык в пьяных руках, и отчасти себя самого.
Что ему теперь делать, куда идти?
Юноша не знал, сколько времени прошло, сколько он просидел так у ложа мертвеца, обняв руками колени и раскачиваясь взад-вперед. Но настал момент, когда рот его пересох так, что стало больно проводить языком по губам. Митя вспомнил, что на столе должен быть ковш с водой.
Пройдут годы, а потом и десятилетия, и он почти забудет и этот день, и свое тогдашнее состояние – все, что имело отношение