Свободная. Знакомство, свидания, секс и новая жизнь после развода. Лора Фридман УильямсЧитать онлайн книгу.
знакомые девчонки расхаживают с таким искушенным видом? Парня звали Роб. Он приехал домой на каникулы из художественного колледжа и подрядился водить желтый школьный автобус для лагеря, где я работала вожатой. На мое семнадцатилетие мы отправились в японский ресторан с хибати[1]. К моменту, когда шеф-повар заканчивал подбрасывать жареные креветки, которые мне предстояло поймать на тарелку, я уже понимала: Роб – тот, кому достанется моя девственность.
Первые несколько раз секс был болезненным и, откровенно говоря, неловким. Странное чувство: в один миг нас охватывала неописуемая страсть, а потом Роб кончал, и наши тела прямо-таки сдувались. Может, нужно было как ни в чем не бывало продолжать беседу, будто ничего волшебного и одновременно ужасного не произошло? Обычно довольные, что нас не поймали мои родители, мы впопыхах натягивали одежду, приглаживали волосы – всклокоченные, точно начесы в стиле восьмидесятых, – и расходились.
Вернувшись в город на осенний семестр, Роб снял квартиру – именно здесь я научилась получать от секса удовольствие и не дергаться, что внезапно нагрянут недовольные родители. Мы проводили выходные, кувыркаясь в его узкой разворошенной постели и выбираясь из нее с затуманенными взглядами, только чтобы забрать доставку с китайской едой. Наша возня была поспешной, но веселой. Я научилась быстро кончать, чтобы не изнывать, если Роб меня опередит. Этот трюк я проделывала на раз-два и долго считала, что так могут все, – пока из книг и от друзей не узнала, что это не врожденная способность.
В следующем году я уехала на Средний Запад учиться в университете и несколько месяцев спустя рассталась с Робом. Мне не потребовалось много времени, чтобы завязать отношения с Джулианом – он жил в мужском общежитии. Полутораспальная кровать, относительный простор и уединенность комнаты – просто наслаждение, если не считать затхлого пивного душка от постельного белья и парней из студенческого братства, блевавших после ночной вечеринки в туалете напротив.
Через два года мы разбежались, и я, не теряя времени, начала встречаться с Майклом, моим бывшим соседом. У меня никогда не было на него романтических планов, но после ямайского ресторана, в белом «вольво», да еще и под кассету Джеймса Тейлора[2] он предстал передо мной в новом свете. Майкл поцеловал меня и признался, что времени на девушку у него толком нет – то теннис, то учеба на архитектурном. Я ответила, что ценю свою независимость и много времени не отниму. Дни мы проводили порознь, но как только подходило время сна, я просто пересекала лужайку, разделявшую наши квартиры в кампусе, и ночевала у него. Сосед Майкла уехал в Лондон на целый семестр. К возвращению парня мы успели сломать его деревянную кровать, на которой каждую ночь беспробудно предавались буйному сексу.
Брак, трое детей, первый поцелуй в его «вольво» – и вот через двадцать семь лет он влюбляется в другую. Узнав об этом, я несколько месяцев только и делала, что пыталась соскребать себя с пола и заниматься детьми, преодолевая их и свои страдания. Гнетущая зима обернулась шумной весной, а та – пышным благоухающим летом. Я почти забыла, каково это – быть дико уверенной в себе, с легкостью смеяться, заботиться о внешности, испытывать удовлетворение и даже радость. Но хотела все вернуть и начала активно выяснять, как это сделать.
Последующие свидания и сексуальный опыт придавали мне сил, кружили голову, волновали и были очень человечными. К среднему возрасту большинство из нас проходит длинный извилистый путь – неудачные отношения, переоценка жизненных целей, разбитые сердца, разлуки, любовь, надежда и одиночества. Все это я видела в себе и в мужчинах, с которыми встречалась. У меня случался секс, от которого я впадала в эйфорию, и секс, от которого чувствовала себя грязной. Секс, который помог раскрыть чувственность, таившуюся во мне большую часть жизни, и секс, который заставил жаждать любви и близости. Секс, который получался неловким и неуклюжим, и секс, вспоминая о котором я поджимала пальцы ног от удовольствия.
Я откровенно рассказывала друзьям о свиданиях и сексе, обо всем без исключения – хорошем, плохом, злом[3], – и мне вновь и вновь твердили, что это необычные истории и их нужно записывать. Но мне хотелось не писать о своем опыте, а проживать его. В любом случае я не считала, что в нем есть что-то особенное, чем стоит поделиться. Браки разваливаются постоянно, и люди с этим справляются. Вот и у меня все было старо как мир и банально до неприличия. Но друзья настаивали. Они уверяли, что мои истории – смешные, поучительные и даже вдохновляющие. У каждого были сестры или подруги, которые после развода замкнулись в себе, не хотели никуда выходить и чувствовали себя ущербными и нежеланными. Эти женщины не восприняли свой новообретенный статус с той же бодростью и яростью, как я. Друзья просили встретиться с их сестрами или подругами – подбодрить, объяснить, как я справляюсь, донести до них, что, казалось бы, невозможное – в их руках и вполне им по силам. Мой брат Мэттью, всегда бывший мне опорой и поддержкой, настаивал: для тебя это станет настоящим катарсисом, обещай хотя бы на пять минут садиться за компьютер, но ежедневно, даже если будешь просто смотреть в пустой экран.
Хотела
Хибати (хибачи) – традиционная японская жаровня.
Американский фолк-музыкант 1970-х.
Намек на название вестерна Серджо Леоне «Хороший, плохой, злой» (The Good, the Bad and the Ugly).