Аэростаты. Первая кровь. Амели НотомбЧитать онлайн книгу.
его не стимулируете?
– У меня нет времени.
– Время подсматривать за нашими уроками у вас есть, а поговорить с Пием – нет?
Он вздохнул:
– У нас с ним трудности в отношениях.
– Может быть, этим и надо заняться в первую очередь?
– Послушайте, экзамены на носу. Глубинную психологию отложим до лучших времен.
– В отношениях с матерью у вашего сына тоже трудности?
– Нет. Ничего подобного.
– Тогда почему бы ей не увлечь его чтением?
Он усмехнулся:
– Как бы вам объяснить… Увлекать не ее талант.
Я почувствовала его презрение и вдруг осознала, до какой степени ненавижу этого человека. Не потому ли он протянул мне в этот миг конверт с гонораром?
– Я посчитал вам и за пропущенные четыре дня.
– Не стоило, – запротестовала я.
– Нет, стоило. В вашем графике это время закреплено за нами. Наш маленький паршивец повел себя с вами крайне некорректно.
– Я не нахожу ничего странного в том, что ему понадобилось четыре дня, чтобы прочесть “Одиссею”.
– Он мог позвонить вам и не дочитав до конца. Вы помогаете нам больше, чем вам кажется, мадемуазель.
“Нам?” – подумала я. Но желание поскорее уйти взяло верх. На улице я наконец вздохнула полной грудью.
Этот урок настолько выбил меня из колеи, что мне почти полегчало от допроса Донаты.
– Мальчик влюбился в “Илиаду”. Он прочел ее за сутки и говорил о ней просто блестяще и очень необычно.
– Поэтому у тебя такая кислая мина?
Я рассказала ей, что было дальше. Она скривилась:
– Какой отвратный папаша!
– Да уж.
– Камбист – это кто?
– Я посмотрела в словаре. “Специалист по валютным операциям в банке”. Думаю, у этого слова должно быть и менее респектабельное значение. Этот тип ужасно богат, он смердит. Он провел пятнадцать лет на Каймановых островах.
– Это попахивает махинациями, лучше тебе свалить от них.
– Если б не мальчишка, я бы так и поступила. Сегодня он умолял меня остаться, и я почувствовала в нем настоящее отчаяние. Это не похоже на каприз избалованного ребенка.
– Он тебе нравится, да?
– Да нет. Но он мне интересен, и он трогательный.
– Вряд ли в тебе говорит материнский инстинкт, по-моему, ты слишком молода для этого.
– Есть и другие виды привязанности, помимо любви и материнского инстинкта, представь себе.
– Неужели? Какие же?
– Дружба. Любопытство.
– Любопытство – вид привязанности?
– В данном случае да.
Теперь я ежедневно, кроме выходных, ходила к Руссерам. Поскольку я больше не должна была бороться с дислексией, я позволяла себе иногда разговаривать с ним о посторонних вещах. За это мне приходилось выслушивать замечания его отца:
– Ваша беседа о дирижаблях, как мне показалось, имела мало отношения к литературе.
– Все может иметь отношение к литературе.
– Разумеется. Но вы рассматривали эту тему не под литературным