Великая война и деколонизация Российской империи. Джошуа СанборнЧитать онлайн книгу.
1966: 390; Clark 2013: 57]. Но ни вожди «Черной руки», ни глава правительства Сербии не хотели выдавать своих товарищей и самого факта, что им известно о плане покушения, и предупреждать австрийцев – не в последнюю очередь потому, что не горели желанием выступать на стороне австрийских властей, предпочитая молодых национал-радикалов[14]. Пашич, по мнению К. Кларка, обладал «высокой чувствительностью к общественному мнению, потребностью поддерживать взаимопонимание с сербской нацией, для дела которой он трудился и терпел лишения» [Clark 2013:19]. Все, что мог сделать центральный комитет, – это приказать идейному вдохновителю заговора, полковнику Драгутину Димитриевичу, связаться с его подчиненными и дать отбой. Но полковник этого не сделал.
15 (28) июня 1914 года выстрелы Принципа положили начало Третьей Балканской войне, принеся смерть Францу-Фердинанду и его жене Софии в боснийской столице Сараево. Убийство Франца-Фердинанда было не просто поводом к уже неизбежной войне. Оно затронуло и лидеров, и граждан Европы на самых разных уровнях. Конечно, как всегда, существовал вопрос соперничества империй. И еще это был пример нескоординированной акции небольшой группы «силовых предпринимателей». Как мы видели, заговор вовсе не был частью генерального освободительного плана сербских элит, которые не желали вести свою потрепанную армию на поле боя, надеясь на российскую военную машину, в тот момент находившуюся в стадии значительных преобразований. Но важным являлось то, что Июльский кризис начался с террористического акта, совершенного заговорщиком, который был связан с воплощенным представителем процесса деколонизации – Сербией – ради дела Великой Сербии. Реакция многих видных игроков, в частности кайзера Вильгельма, была чисто инстинктивной: убийцы – это дикари, а Сербию надо поставить на место[15].
Радикальные сербы не рассматривали этот акт как варварский. Напротив, они приветствовали его дерзкое, жертвенное мученичество, считая его разумным и результативным примером того, что мы сегодня назвали бы асимметричным силовым ответом угнетенной стороны имперской машине, в распоряжении которой было гораздо больше ресурсов. В России эмоции по поводу убийства были смешанными (причем зачастую – у одних и тех же лиц), однако в Германии и Австрии отвращение к совершенному убийству помогло сторонникам войны одержать победу в весьма напряженных баталиях в среде политической элиты. Важность дискурса о зверствах понимал даже сам убийца, Таврило Принцип, который во время допросов и судебного процесса стоял на том, что убийство Франца-Фердинанда было легитимным политическим актом. Но Принцип убил также супругу эрцгерцога Софию. Когда его спросили, почему он это сделал, он заявил, что целился в генерала Потиорека (наместника Боснии и Герцеговины, командовавшего расквартированными там войсками, который ехал в том же автомобиле), но его толкнули, когда он стрелял. Почти наверняка это была правда. И все же большую часть времени он не придавал особого значения
[Dedijer 1966: 395]. Имели место серьезные дискуссии по вопросу о том, действительно ли Пассик пытался предупредить австрийцев о заговоре общими словами или напрямую. Дедиер считает, что нет, а Кларк – что да.
См. заметки кайзера на двух важных меморандумах от июня и июля 1914 года, лейтмотив которых (т. е. «С сербами нужно расправиться, и немедленно!») не оставлял сомнений в министерских умах, что кайзер желал войны. Перевод этих меморандумов см. [Geiss 1967: 60-61, 106-107].