Гибель врага. Татьяна ТрубниковаЧитать онлайн книгу.
ее каждый раз, когда он говорит ей безумные слова?
Когда Норе не удавалось видеть его несколько дней, она страдала. Его губы и руки – это ее глоток воздуха, волшебный эликсир, дающий жизни смысл, ее мгновенье, становящееся на секунду вечностью.
Однажды, истосковавшись, договорились встретиться очень рано утром, до поездки по своим институтам. Была оттепель с изнуряющим, холодным дождем. Снег размок, хлюпал под ногами, ветер норовил забраться холодными ладонями под одежду. Мать Норы удивленно вскинула глаза: «Куда?!» Главное: «Зачем?! Делать тебе нечего…»
Артур усмехнулся, когда они вышли: «Не обращай внимания. Просто у твоей мамы никогда такого не было. Никто не ждал ее так сильно… Понимаешь? чтоб ходить под дождем…»
Раскрыли зонт. Стояли на дорожке под ним, смотрели друг другу в глаза, тая улыбку… Долго стояли. Нора не замечала холода. Она обхватила его пальцы своими, будто бы помогая держать рвущийся зонт. Мимо шли на работу люди. Никто на них не смотрел: уследить бы, что под ногами. Так и осталось то утро в памяти Норы – оледеневшие пальцы Артура, его смеющиеся и нежные глаза, зонт между ними и плачущим небом…
Она много раз ходила с Артуром в театр. Кино он не признавал, считал его грубым зрелищем. И неумным. Театр же будил его фантазию и красноречие. Потому что игра актеров создавала некую особую атмосферу, иную, будто бы настоящую жизнь… У этой атмосферы была своя, внутренняя логика и оправданность, свои законы бытия. Покидая уютные бархатные места, они обсуждали, обсуждали, обсуждали… На эскалаторе в метро, в холодной электричке, в пустом автобусе… Он всегда провожал ее до дома. Поздно все ж. Целовались в подъезде.
Однажды они смотрели спектакль «Антоний и Клеопатра», в котором роль Антония сильно отличалась от исторически принятого образа. Его играл Эммануил Виторган. Играл блестяще. Начало девяностых – многое из невозможного ранее становится реальностью. Костюм Клеопатры был изящен, но его особенностью были обнаженные маленькие груди актрисы, украшенные блестками и кармином. Костюм был необычайно органичен, ничуть не пошл и напоминал модерн.
В фойе театра Артур, пропустив Нору вперед, подхватил под руку и шепнул на ухо: «У тебя красивая попа!». Это прозвучало мило и немного смешно.
Когда ехали на эскалаторе, видимо, под впечатлением роли Клеопатры, Артур спросил ее: «Скажи, а женщины – коварные?!» Нора залилась смехом. Ну, как прикажите реагировать на такой детский вопрос? Хотелось сказать: «Я – коварная!» Нора себя сдержала. Не только потому, что это было не так. Она – искренняя и простосердечная. Вдруг поверит, что коварная? Уж больно Артур был серьезен. Ее же так и разбирал смех от его вида.
Спектакль, записанный на пленку, увидели родители Артура по телевизору. И пришли в ужас. От костюма актрисы.
Нора и Артур были, так сказать, одного круга. Семьи потомственных интеллигентов. Ее – инженеров, экономистов,