Секс в Средневековье. Рут Мазо КаррасЧитать онлайн книгу.
протестует против этого греха: «И многие иные юноши, по моей милости славной красой облеченные, но упоенные жаждою денег, заставляют свои Венерины молоты нести службу наковален»[15]. Но если мы внимательнее приглядимся к тому, что христианские авторы имели в виду под «природой» или «естественным», мы найдем массу противоречий. «Естественно» то, что делают животные – то есть, по мысли средневековых авторов, секс с целью размножения – однако секс в коленно-локтевой позе, похожий на позу животных, расценивался как противоестественный. Вильгельм Перальд, которого много цитировали и переводили на протяжении всего Средневековья, выделял два вида грехов против природы: грех «против природы в отношении формы», когда в гетеросексуальном вагинальном половом акте женщина находится сверху или же партнеры выбирают какую-либо еще необычную позицию, и грех «против природы в отношении сущности акта, когда некто допускает пролитие семени где-либо за пределами места, положенного природой»[16]. Природа у Алана Лилльского протестует против любого нерепродуктивного секса: ее оскорбляет бесплодие, а не выбор объекта любви.
Сегодня люди точно так же используют понятие «естественности», чтобы раскритиковать то, с чем они не согласны. Если мне интуитивно кажется, что что-то неправильно, я называю это «противоестественным», и это имеет мало отношения к тому, бывает ли так «в природе», то есть вне мира людей. Что может быть «естественнее» инцеста? Животных не волнует, насколько близка их генетическая связь с партнером, избранным для размножения. Разумеется, когда мы называем явления вроде инцеста «противоестественным», мы имеем в виду человеческую природу, а не природный мир – но мы никогда не определимся в том, что есть человеческая природа. Для последователей Фомы Аквинского, схоласта XIII века, Господь создал всякую вещь для какой-то нужды, и в ее природе исполнять свое предназначение; исследование природы вещей есть «натурфилософия», философия природы – категория, под которую Аристотель (и его средневековые последователи из различных религиозных традиций) поместил то, что мы сейчас могли бы назвать наукой. Для Фомы Аквинского человеческая природа в соответствии с Божьим замыслом должна быть рациональной, а любые сексуальные действия, которые противоречат рациональности (чаще всего, любые действия, которые не ведут к деторождению), являются неестественными. Для некоторых современных людей поступать «естественно» значит следовать телесным желаниям, а не искусственным социальным нормам, – но это предельно далеко от средневековых взглядов, согласно которым существуют законы природы, и они намного сильнее социальных норм. Следовательно, концепт «природы» также является социальным конструктом, и природа, о которой говорили средневековые люди, – это не та природа, которой говорим мы. Как указывает Карма Лохри: «“Естественное” и “неестественное” не были средневековыми способами сказать “гетеросексуальность” и “извращение”»
Alain of Lille, The Plaint of Nature, trans. James J. Sheridan (Toronto: Pontifical Institute for Medieval Studies, 1980), 136. (Алан Лилльский, «Плач Природы», пер. Р. Л. Шмараков)
Gulielmus Peraldus, Summa de Vitiis, 3:2.2. Выражаю благодарность Зигфриду Вензелю за возможность использовать его черновик нормализованного издания Summa de Vitiis.