Выжить в Сталинграде. Воспоминания фронтового врача. 1943—1946. Ганс ДибольдЧитать онлайн книгу.
в 15 часов 00 минут по московскому времени 9 января 1943 г. в письменном виде через лично Вами назначенного представителя, которому надлежит следовать в легковой машине с белым флагом по дороге разъезд Конный – ст. Котлубань.
Ваш представитель будет встречен русскими доверенными командирами в районе «Б» 0,5 км юго-восточнее разъезда 564 в 15 часов 00 минут 9 января 1943 г.
При отклонении Вами нашего предложения о капитуляции предупреждаем, что войска Красной армии и Красного Воздушного флота будут вынуждены вести дело на уничтожение окруженных германских войск, а за их уничтожение Вы будете нести ответственность.
Представитель Ставки Верховного Главнокомандования Красной армии генерал-полковник артиллерии Воронов.
Командующий войсками Донского фронта генерал-лейтенант Рокоссовский.
8 января 1943 года, 15.00».
Командующий 6-й армией фельдмаршал Паулюс отклонил ультиматум. 10 января 1943 года русские начали наступление и прорвали немецкую оборону. Все аэродромы попали в руки противника. Отдельные группы сопротивлявшихся немецких войск собрались в самом городе Сталинграде. Сражение продолжалось, но конец его был уже близок. 28 января русские прорвались к Волге с запада, проложив себе путь вдоль речки Царица, текущей к Волге по дну глубокой балки.
Мой рассказ начинается с событий 29 января 1943 года.
Глава 3
Капитуляция
Голубое зимнее небо просвечивало сквозь пробитый артиллерийскими снарядами купол здания ГПУ; под ослепительным сиянием этого неба мы шагали по золотистому степному снегу, по отблескивавшим сталью теням, по защищенным от ветра балкам мимо черных дыр снарядных воронок – под светлым и открытым небом, освобожденные от тягот жизни, которую мы перестали ценить. Только в последние дни мы ощутили, что дошли до новой фазы. Из открытой степи мы вошли в руины Сталинграда, где и были заперты, как в мышеловке.
Каменный пол под куполом был покрыт мусором и остатками всякого снаряжения. Железные лестницы и галереи вдоль рядов камер образовывали причудливый лабиринт, в коридорах стояла мертвая, звенящая тишина.
Ниже обширного помещения под куполом находился подвал; ход в него начинался у края громадной мусорной кучи. У входа в подвал стоял доктор Маркштейн из Данцига и переводчик Хаси. Я подошел к ним, и мы стали ждать русских.
Последние немецкие солдаты, еще способные ходить, покинули здание. Официальной капитуляции не было. Но не было и возобновления огня; это было все, что нам сказали. Наше место как врачей было у больных и раненых. У входа в подвал мы повесили маленький белый флаг с красным крестом. Он указывал на теплившийся очаг жизни, которую отныне мы должны были хранить.
Мы не знали, что нас ждет. Было ли это оттого, что все внешние раздражители умолкли, или наши чувства настолько притупились и окаменели, что мы перестали воспринимать все внешние впечатления?
Насколько я помню, эти часы ожидания были очень спокойными.
Внезапно перед