Якобино. Владимир КулаковЧитать онлайн книгу.
сознание. К тому же сегодня всё ещё был нетрезв после вчерашнего возлияния.
Эвальд сжался от оскорблений. Его глаза испепеляли директора. Крылья носа трепетали, вздувались вместе с желваками. Его колотила мелкая дрожь. Он готов был вцепиться в горло стоящему напротив. Но был бессилен в этой ситуации. Как, собственно, и во всех других. Они с братом, по сути, были крепостными.
Луиджи Пасторелли выдохся. Запас его ярости иссяк. Он быстро вскипал, взрывался. Это было делом обычным. Но также быстро и остывал.
Глянул на сидящего Филиппа. Убедился, что тот относительно цел. Криво с превосходством улыбнулся. Напоследок хрипло бросил:
– Встретимся на манеже. Через час. Без опозданий. После будет завтрак. Если заслужите…
Глава третья
Пасторелли!.. О! Это была личность! Противоречивая и незаурядная во всех её проявлениях.
Невысокий. Немного склонный к полноте. Горбоносый. В чёрных кудрях, словно цыган. Горластый. Малограмотный. Но от природы сметливый, хитрый и расчётливый.
Родился от смешанного гражданского брака заезжего итальянского жокея и русской артистки. Сразу после рождения дитя жокей ускакал в неизвестном направлении, оставив сыну свою фамилию, а жене долги.
Маленький Луиджи рос безотцовщиной, полусиротой, среди бродячих циркачей всех мастей и национальностей. Он полной ложкой хлебнул прелести цирковой кочевой жизни. Вставал ни свет ни заря. Убирался на конюшне, чистил животных, был на побегушках. Его приучали к цирковым жанрам. Неустанно били-колотили за леность и нежелание чему-либо обучаться. С грехом пополам научился стоять на руках, ходить по канату, с возрастом быть нижним – держать на плечах колонну акробатов. Но и то при условии, если партнёры были легковесы. В противном случае сказывался хворым.
Пасторелли был человеком вспыльчивым, но не злым. Языка отца он не знал. Нахватался с миру по нитке итальянских словечек от своих соплеменников, коих в цирки Российской империи налетело, что мух в трактирах на пролитое вино. Придумал себе акцент. Говорил теперь только так, чтобы ни у кого не было сомнений на его счёт.
Итальянский взрывной темперамент уравновешивала русская кровь его матери. Родительница ходила по канату и работала пластический этюд «женщина-змея». Загибалась в три погибели на манеже и в жизни, чтобы прокормить своего маленького Луика, вывести его в люди. На манеже её, Нюру, русопятую бабёнку с Поволжья, объявляли на итальянский манер не иначе как Аннета Пасторелли. Она имела успех. И не только на манеже…
Жена Луиджи, Джулия, была настоящей цыганкой. Кровь вольных степей в ней бурлила, била ключом. Яркая темпераментная чернявая красотка с огненным взглядом привлекала к себе внимание, притягивала, как магнит. Её маслянистые бездонные очи-ночи, как два неугасимо горящих факела, сулили счастливчику познать томные грёзы Шахерезады и изведать тысячи незабываемых ночей.
Как её звали на самом деле, никто не знал. Да это никого и не интересовало. В программе было полно «итальянцев»,