Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков. Расселл Э. МартинЧитать онлайн книгу.
смотра невест» в Московии «мог быть либо византийский, либо степной» обычай. Он рискнул выдвинуть гипотезу, что, если этот ритуал существовал у татар, он мог быть почерпнут из степных практик показа хану пленниц после битвы. «Все это, – признает Островски, – целиком домыслы»82. Можно обозначить ситуацию более решительно: за исключением перенятия обычая от Византии к Московии (через Траханиотова) и от Византии же к Каролингам (через культурные и дипломатические контакты во время правления Людовика Благочестивого), нет ни единого свидетельства кросс-культурного заимствования смотра невест на евразийском пространстве. Игорь Шевченко был, разумеется, прав, когда отклонил как то, о чем не может быть и речи, любые представления о заимствовании Византией данного обычая из Китая или откуда-либо еще и как «спорные» все предположения, что Московия могла перенять этот обычай из Монголии или из Китая через Монголию83.
Свидетельства Герберштейна о смотре невест позволяют сделать вывод, что Московия его не «сама выдумала», как это было в Византии, а ввела с подачи Траханиотова в 1505 году для царя Василия III. Что касается вопроса о предмете, натолкнувшем Траханиотова на эту мысль, то ведь он имел доступ ко множеству византийских и древнегреческих источников, но также мог быть вдохновлен и тем же самым источником, что и Ирина Афинская столетием ранее, только в русской его трактовке. Один из таких возможных источников – славянский перевод хроники Иоанна Малалы, сделанный в Х веке, скорее всего в Болгарии, а затем частично включенный в летописи восточных славян. Переведена была в том числе и книга 14-я (история Феодосия II и Афинаиды/Евдокии), поэтому сюжет со смотром невест мог быть хорошо известен хранителям данного текста84.
Другим, более вероятным источником, вдохновившим Траханиотова в 1505 году, могла быть библейская Книга Есфирь, которая, как считает Тредголд, также могла вдохновить и Ирину Афинскую. Пользоваться Геннадиевской Библией (первый полный славянский перевод книг Ветхого и Нового Заветов с латинской Вульгаты) стало возможно с 1499 года, всего за несколько лет до первого смотра невест в Московии. Геннадиевская Библия включала и славянскую версию Книги Есфирь, которая до этого не была широко распространена в Московии. В скором времени Геннадиевская Библия сделалась стандартным текстом для литургической практики, поэтому несложно представить, что вторая глава Книги Есфирь могла стать известна за пределами клира, занимавшего восточную от иконостаса сторону в монастырях и церквях85. Установлено, что архиепископ Геннадий Новгородский, который инициировал перевод Библии и руководил им, контактировал с Дмитрием и Юрием Траханиотовыми (отцом и сыном) и даже, как и они, был связан с кремлевским Чудовым монастырем, где являлся архимандритом и где Юрий дал монашеские обеты (став Геннадием) в 1520 году86. Эта связь могла способствовать большему знакомству с текстом Геннадиевской Библии, включая вторую главу Книги Есфирь,
С этим комментарием Игорь Шевченко выступил во время заседания «Early Slavic Seminar» в Центре Дэвиса в Гарвардском университете 10 апреля 2009 года. Литература о заимствованиях Московией из Византии значительна и затрагивает вопросы и политические, и культурологические. См., например, следующие работы и библиографии в них:
См. библиографию в кн.: Словарь книжников и книжности Древней Руси / Под ред. Д. С. Лихачева. Л., 1987. Вып. 1: XI – первая половина XIV в. С. 471–474.
Литература о Книге Есфирь и Геннадиевской Библии обширна. См., например:
См.: