Искра. Рейвен КеннедиЧитать онлайн книгу.
так тихо, что я его не слышу. Как только Мидас возвращается в комнату, вместе с ним входят еще десять солдат, и те тут же хватают стражников, которым было велено за мной присматривать.
Мужчины не артачатся, когда их утаскивают прочь, а я с замиранием сердца понимаю, что Мидас убьет их, ведь они стали свидетелями того, что я сделала с этой дверью.
– Не убивай их, – срывается с моих губ мольба, как прорастающее из земли растение, хотя я знаю, что она бесплодна. Как и большинство моих просьб к Мидасу.
– Все кончено, – прищурившись, отвечает он. – Они определили свою судьбу, увидев то, что им не положено видеть.
Горло сжимается от непреложного чувства вины. Не только потому что я потеряла контроль и позолотила женщину, которая заняла мое место, но и потому, что теперь эти мужчины умрут из-за моей силы. Возможно, не от моей руки, но конечный результат неизменен.
Как я сказала Ревингеру, я видела множество смертей.
Возможно, стражникам было бы лучше оставаться гнилым ворохом на полу. Кто знает, какая судьба была бы милосерднее? Возмездие какого правителя они бы предпочли сами?
Я глотаю подступивший к горлу ком, но на сей раз тошнота не имеет никакого отношения к силе Ревингера. Она связана лишь с моими сожалениями и человеком, стоящим рядом.
Глава 3
После ухода Ревингера комната внезапно кажется опустевшей. Я не осознавала, каким довлеющим было его присутствие, пока он не ушел.
Я должна была бы почувствовать облегчение, но не ощущаю его.
Мой взгляд падает на Мидаса, в чертах моего лица пробивается ожесточение, как трещины в стекле. Просто чудо, что я еще не показываю свою злость, не таясь. Все мое тело напряжено от предвкушения следующего хода Мидаса.
Какое-то мгновение он просто смотрит на меня. На нем больше нет ни короны, ни мантии – только золотистая туника и штаны, заправленные в блестящие сапоги.
Ревингер отметил, что прошло несколько часов с тех пор, как они заключили соглашение. Выходит, Мидас отправился невесть куда и оставил меня здесь метаться подобно дикому зверю. В груди наряду с болью закипает гнев, обе эмоции клокочут, вырываясь на поверхность.
Не знаю, что он видит в моем лице, однако я в его вижу многое. Теперь я понимаю его так, словно все, что Мидас говорил, – это небрежно написанная на его губах ложь. В страницах, которые он занял в моей жизни, нет ничего настоящего.
Наше молчаливое разглядывание друг друга прерывает стук в дверь. Мидас идет к комнате, где стоит клетка, и закрывает позолоченную дверь, прячет итог произошедшего, а потом велит постучавшемуся войти.
Из коридора заходят две служанки, их золотые одеяния закрывают их с головы до пят, на голове каждой – одинаковые чепчики. Одна несет груду одежды, а другая держит поднос с едой. Обе приседают в реверансе, после чего направляются к купальне.
Слышу звяканье труб и визг воды.
Мидас прочищает горло и говорит более мягким голосом:
– Они подготовят для тебя ванну, и ты сможешь помыться и поесть.
От