Кондотьер Сухоруков. Василий Николаевич КленинЧитать онлайн книгу.
есть? – спросил я, передавая мешочек Серому.
Индейцы почему-то категорически отвергают значимость этого вопроса. В войне им важна добыча, убитые и плененные враги, совершенные подвиги. А вот на собственных убитых и раненых плевать – судьба, что поделать. Четлан я за годы смог приучить к ценности жизни, но куитлатек еще не привык.
– У наших ранено двое… может, больше, – неуверенно начал Вочтуиката (нашими он называл всех, кроме местных). – А у Отмеченной Спины троих убили, раненых… несколько.
Отмеченная Спина – это вождь наших ближайших соседей-йопи, рядом с которыми мы невежливо осели. Имя простое и понятное – на спине у вождя было большое родимое пятно. Он, кстати, тоже встал и торчал позади недвижным изваянием, скрестив руки на груди. Гойко Митич, блин! Спина был просто красавцем. Ростом почти с меня, широкие плечи, точеное лицо, которая не портила даже дикая яркая раскраска. Отмеченная Спина первый вызвался ходить с нами в набеги за долю в добыче. Хотя, поначалу он был и единственным.
Потому что, оказалось, что вождь у йопи – это почти никто. Это у четлан вождь-имачата был практически царьком в своем селении. Даже у горцев-оцколи, которые не сильно отличались от «разрисованных», вожди имели власть и нередко передавали ее по наследству. А у йопи всем рулили главы семей-кланов. Деды-патриархи. Из своей среды они избирали старосту, который был «первым среди равных». Творил обряды и прочая. А вождь был, скорее, старшим охотником в деревне. Его избирали взрослые семейные мужики. И полномочий у того практически не было.
Я видел, как красавец Спина этим тяготился. Невооруженным взглядом заметно, что такой образцовый воин рожден для больших дел. Но не в этих унылых горах. Так что наш приход для него был счастливым билетом. Только сдержанный охотник изо всех сил это не показывал. Но в набегах участвовал регулярно, захватывал добычу – и приводил за собой всё больше и больше людей. Уже из разных общин.
– Моя староста идти, – буркнул вождь.
И впрямь, от деревни уже неслась жидкой струйкой процессия. Жирный староста Забытый Череп со своими родичами уже прознал о возвращении отряда и на всех парах мчался за своей долей. Вот уж кто-кто не любил четлан, так это Череп. И не только потому, что мы тут заняли земли, но и из-за Отмеченной Спины. Глава деревни звериным чутьем видел в нем конкурента и не мог не понимать, что мы даем вождю силу. А тот еще и из другой семьи был, как назло.
Открыто выступить против нас у Забытого Черепа была кишка тонка, но уж поиметь с нас да побольше, он был горазд. Вытребовал, чтобы часть добычи от всех набегов шла к нему. Типа арендной платы…
– Шта? Шта? – ворвался на временный бивак староста, сопя и обильно потея, засунул нос в первый же мешок. – Скока? Скока? Моя!
Череп стал местной Элочкой Людоедкой, который выучил не более тридцати четланских слов. Кроме пяти-шести ругательств все остальные слова ему были нужны только для того, чтобы что-то с нас поиметь. По счастью, со мной был Добчинский