Смерть в темпе «аллегро». Константин ИвлевЧитать онлайн книгу.
приводить в чувство и отпаивать коньяком. Тому почудилось, что он умер и снова слышит Рубини – того самого «единственного и несравненного Рубини», который приезжал на гастроли за сорок лет до того.
А потом случилась катастрофа: через семь лет после дебюта он заболел. Обычная простуда, плевое дело – но она перешла в воспаление легких, которое уже ударило по сердцу. Консилиум врачей не колебался ни секунды: никаких спектаклей, опера для организма – слишком высокая нагрузка. А вот отдельные номера, концерты, преподавание – это сколько угодно. «Пожизненная ссылка в профессоры» – мрачно шутил он тогда. Каменев по-прежнему пел в концертах, на благотворительных вечерах и для студентов, когда надо было показать правильный звук, но главным его делом теперь была педагогика. И вот уже три года Николай Константинович читал ученикам историю искусства, историю оперы, эстетику, занимался с ними всяческими упражнениями и прочими вещами музыкального свойства.
Когда сердце несколько окрепло, профессор хотел было вернуться на сцену, но в тот год как раз поставили «Тристана и Изольду» Вагнера – которого Каменев не переносил. «Или я – или Вагнер: нам двоим не место на одной сцене! Любовный дуэт не может длиться сорок минут, – кипятился он. – За это время влюбленные обсудят все – даже последние новости и погоду».
Выбор сделали в пользу Вагнера – и тенор торжественно пообещал, что на сцене Мариинского театра «ни одной ноты моей не будет до тех пор, пока там идут эти циклопические уродцы музыкальной драмы, этот невыговариваемый гезамткунстверк[1]».
– Я вышел из дому в 7:27. Взял извозчика за номером 01–11 и отправился на дачу. Проходит четверть часа этой пытки, подъезжаем к опушке – выстрел…
– Почему пытки? Он что, плохо ехал? Или ям много?
– У него два колеса скрипят по правой стороне. Заднее на четверть тона выше. Совершенно отвратительно…
– Во сколько прозвучали выстрелы, вы не заметили? – уточнил Уваров.
– В 7:44 и в 7:45.
– Вы смотрели на часы?
– Да, специально посмотрел после первого звука. Но давайте на всякий случай сверим часы, – Каменев достал золотой хронометр с 16 бриллиантами, подарок Маргариты Савойской. – На моих теперь 10:02.
Оба сыщика подтвердили, взглянув на свои карманные часы, что так и есть.
– Итак, вы услышали выстрелы… – вернул его на путь истинный – то есть путь дачи показаний – Уваров.
– Не совсем: я услышал один выстрел и взглянул на часы. Потом, через два такта услышал еще один, второй выстрел.
– Что? Какие два такта? – не понял Владимир Алексеевич.
– Повозка ехала неспешно, поэтому, пожалуй, на четыре четверти, в темпе moderato…
– Николай!
– Пардон, я хотел сказать «секунд через шесть, может семь». По звуку выстрел был таким же, как и первый, а…
– Понятно, – звуком задумчивого и гнусавого фагота прервал его статский советник. – Значит, задержка между выстрелами. Ну, в таких обстоятельствах практически нереально
Концепция Вагнера о едином произведении искусства