Суд присяжных во Франции. Петр МихайловЧитать онлайн книгу.
одновременно вопрос и о факте, и о наказании, так как своим решением присяжные предопределяли вопрос о наказании, относящийся к компетенции коллегии профессиональных судей. Эта трансформация уголовного законодательства наглядно показала, что строгое разграничение вопросов факта и вопросов права между двумя самостоятельными коллегиями в суде присяжных невозможно.
Невозможность разделения вопросов факта и вопросов права между двумя коллегиями нашла свое отражение и в процессуальном законодательстве. Первоначально, в законе 1791 года, было предусмотрено, что присяжные устанавливают только факт совершения преступления, т. е. было ли совершено преступление, причастен ли подсудимый к совершению преступления, совершил ли он его с умыслом. Дальнейшее развитие теории строгого разграничения вопросов факта и вопросов права, которая опиралась на труды Ш. Монтескье и А. Ж. М. Сервана, а также плачевная деятельность квазисудебных органов – революционных трибуналов – привела к тому, что конституционно было закреплено положение о возможности разрешения присяжными только простых вопросов факта, при этом специально подчеркивалось, что присяжным нельзя задавать сложных вопросов.
Однако судебная практика до принятия Кодекса уголовного расследования 1808 года показала, что задача постановки перед присяжными простых вопросов привела к неимоверной дробности данных вопросов, при этом сложно было установить, где следовало остановиться при дроблении сложных вопросов на простые. Присяжные не могли добросовестно отправлять свои обязанности, когда количество вопросов в некоторых процессах превышало тысячи. Выход был найден в объединении всех трех вопросов – имело или не имело место инкриминируемое деяние, совершил ли его подсудимый, совершил ли он его умышленно – в один вопрос о виновности подсудимого. Так в законодательстве стран континентальной Европы появился вопрос о виновности. Но вопрос о виновности имплицитно предполагал и оценку присяжными требования диспозиции статьи уголовного кодекса, при этом необходимость этой оценки следовала из двух вопросов, составляющих вопрос о виновности:
1) имело или не имело место инкриминируемое деяние – здесь необходимо было решить вопрос не только о деянии, но и о квалификации данного деяния как преступного, а эта квалификация находила свое отражение в законодательстве и являлась вопросом права, а не вопросом факта;
2) совершил ли подсудимый инкриминируемое ему деяние с умыслом – здесь необходимо было соотнести психическое отношение подсудимого к совершаемому им деянию не только, как к деянию материальному, но и как к деянию, предусмотренному уголовным законодательством. Следовательно и здесь вопрос права являлся отнюдь не последним, при этом в некоторых составах преступления он мог быть и первым.
Строго говоря, вопрос права не мог быть устранен из оценки присяжных изначально и так или иначе присутствовал с 1791