Одно солнце на всех. ЛАРИСА ПОРХУНЧитать онлайн книгу.
ясностью понимала, что подобный уровень для неё лично недостижим.
Ну и, разумеется, бабушка Мила. Знающая два иностранных языка, читающая запоем всю жизнь, получившая музыкальное образование и, ко всему прочему, заядлая театралка.
Так что природный баланс духовно и интеллектуально одарённых людей в их семье и так несколько завышен, и ещё больше осложнять ситуацию в этом смысле, в самую последнюю очередь придёт в голову именно Люсе. У неё даже имя обыкновенное – Люся. Мать её назвала в честь своей матери – Людмилы Эдуардовны, которую почти все называли исключительно Милой. Люся же всегда была просто Люсей, даже сейчас, когда ей тридцать и у неё самой двое детей. Всякие Милочки, Людмилы и Люды отскакивали от неё в пружинистом ужасе, как пугливые кузнечики при неуклюжих попытках поймать их в густой и высокой траве.
Простоватое имя Люся прикипело к ней прочно и основательно, удерживаясь зубами и ногтями, цепляясь за волосы, впившись под кожу и отображаясь в самом её облике. Дольше всех на пути этого плебейского варианта имени Людмила живым щитом стояла мать. Она без конца напоминала тем, кто таким образом обращался к её дочери, что «Люся на базаре семечками торгует». Безрезультатно. Но наконец, и мать, статная, величественная и надменная, в какой-то момент просто сдалась.
Так Люся и осталась Люсей. Хотя надо сказать, что имя это ей шло необыкновенно. Миниатюрная, хрупкая, с милым, приветливым лицом, гладкой кожей и прелестным сочетанием светло-русых волос и ярко-карих, лучистых глаз. Ну, Люся, конечно же, вылитая Люсенька и никто более…
Она росла со стойким ощущением того, что ей очень повезло родиться именно в её семье. Бабушка Людмила Эдуардовна не уставала бесконечно рассказывать или просто напоминать маленькой Люсе, как её дочь, то есть Люсина мама пожертвовала своей будущей, вне всякого сомнения, блистательной литературной карьерой, чтобы иметь возможность заниматься воспитанием ребёнка. То есть её, Люсиным воспитанием.
– Ты знаешь, какие стихи Олюшка писала в юности, боже мой! – восклицала она, – Да это было что-то невероятное! Если бы не твой отец, – она обречённо махала полной рукой, и затем в очередной раз пересказывала то, что Люсе давно было известно. А именно, что сказал по поводу раннего материнского творчества директор школы Николай Петрович, и с кем из поэтов серебряного века сравнивала Оленьку редактор молодёжной газеты, в которой несколько раз маму печатали.
И почему до сих пор на свободе остаются люди, которые калечат судьбы молоденьких, невинных девушек, – заключала она обязательно, имея в виду Люсиного отца.
Люся всё это знала, но каждый раз слушала, как в первый. Во-первых, потому что не хотелось обижать бабушку, во-вторых, действительно интересно, особенно, когда старая история обрастает, время от времени, всё новыми подробностями, а в-третьих, Люся с самого детства обладала необыкновенной чуткостью и состраданием. Она очень рано и остро, часто с какой-то щемящей, болезненной грустью чувствовала, что такие воспоминания, это