Сестры Эдельвейс. Кейт ХьюиттЧитать онлайн книгу.
непонятного предложения незнакомки, излучавшей энергию и опасность. Её глаза сияли, выражение лица было суровым, и в душе Биргит вдруг расцвела безрассудная смелость. Раз ей нашли замену в магазине отца, в деле отца, может быть, она сумеет пригодиться здесь.
– Может быть, я и не против помочь, – заявила она, приподняв подбородок и достойно встретив прямой взгляд женщины. – Что вы предлагаете?
На лице женщины мелькнула улыбка.
– Вот, – она вынула из кармана листок бумаги с несколькими плохо пропечатанными строчками и протянула Биргит. – Возьми. Никому не показывай. И если тебе интересно, приходи в следующую среду, в семь вечера, в кофейню Оскара на Элизабет-Форштадт. Никому не говори, – глаза женщины вспыхнули, – иначе пожалеешь.
Биргит содрогнулась, услышав внезапную угрозу, и ей захотелось вернуть женщине листок, что бы там ни было написано, но она этого не сделала и лишь повторила:
– В среду.
Женщина кивнула, повернулась и ушла, каблуки громко зацокали по мостовой. И лишь тогда Биргит взглянула на листок.
Германия станет ещё сильнее! – прочитала она вслух. Не дайте Гитлеру лгать вам, товарищи! Долой фашизм!
Она резко выдохнула и подняла глаза, но женщина уже исчезла в сумерках.
Глава четвёртая
Октябрь 1936
Лотта сидела на скамейке на Резиденцплац и смотрела, как стая скворцов поднимается в воздух и, прежде чем скрыться в серебряном небе, тёмным облаком парит над великолепным фонтаном Резиденции, над Тритоном, из рога которого, похожего на причудливую морскую раковину, струится вода, Это было время года, когда постоянно моросил шнурлреген, «струнный дождь», а горы окутывал густой туман, и весь мир становился серым.
Плотнее закутываясь в пальто, Лотта тяжело вздохнула. Её щёки были мокрыми от туманных слёз. Всего через пятнадцать минут она должна была быть в Моцартеуме на занятиях по композиции, и ей опредёленно следовало поторопиться, чтобы успеть вовремя.
Трудность заключалась в том, что она не хотела туда идти. Вообще.
Она посещала занятия в уважаемой музыкальной академии больше месяца и с каждым днём всё сильнее опасалась, что с трудом заработанные родительские шиллинги и, что ещё хуже, их невысказанные надежды тратятся впустую.
Да, когда-то она участвовала в глупом конкурсе с фон Траппами, которые теперь стали звёздами и вовсю гастролировали по Европе, но у неё самой, как она поняла, был весьма средний голос. По словам образованных профессоров и других студентов Моцартеума, она была совершенно заурядной ученицей.
Не то чтобы Лотту это сильно расстраивало. Она не так уж и хотела выделяться из толпы. У неё не было ни мании величия, ни иллюзий славы, только надежда на счастье, на обретение покоя и довольства.
Иногда она мельком чувствовала счастье, ощущала чуть ли не кончиками пальцев – когда видела туман, поднимающийся от гор по утрам, или слышала приглушённое дыхание перед пением мессы, и всё ее существо наполнялось восторгом и сочувствием, – но оно