С ключом на шее. Карина ШаинянЧитать онлайн книгу.
протянула Ирина. – А что не так с мужиком из архива?
– А то, что записку якобы оставили в читальном зале, а он просто занес. Вот так телепатически понял, для кого эта тряпка, и оказал любезность. А еще то, что в универе я его ни разу не видела, а вот раньше – точно да, хотя и не помню где. Когда до меня все это дошло – я вернулась в архив, поговорить нормально, а то он мне мозги запудрил, я ушла, ничего толком не спросив. Только вот архив оказался закрыт. Вообще закрыт. Замок в ржавчине и паутина на косяках висит…
– Нда, – выговорила Ирина. – Наверное, показалось. Или просто розыгрыш.
– И в каком месте должно стать смешно?
– Ну не знаю… А что там написано – раз уж это записка?
– «Возвращайся домой», – деревянным голосом ответила Яна, пропуская колючие петли между пальцами. – «Возвращайся домой. Возвращайся домой». И еще полтора проклятых метра «возвращайся домой».
Она казалась спокойной, но, сидя рядом, Ирина видела, что, несмотря на тепло, руки Яны покрылись мурашками. Это было странно, неадекватно, почти непристойно. Но что мы знаем о лисе? Кажется, Нигдеева упоминала изолированный городок на Дальнем Востоке, из которого ей пришлось спешно уехать. Непривычное уху название… Она сказала, что дословный перевод с местного языка – «плохая вода», и добавила, что местных там, впрочем, нет, – не дураки селиться в такой дыре. Отец-геолог… Ирина вдруг поняла, что практически ничего не знает о прошлом человека, с которым знакома больше десяти лет.
Нигдеева все перебирала в руках узлы. Отвратительное сухое шуршание пробирало до костей.
– Ненавижу такие нитки, – вырвалось у Ирины. – Даже название… мохер… бр…
– Я тоже, – кивнула Яна. – Фильке тогда здорово влетело за них… Хорошее слово – «влетело», да? Оно. Влетело. Само. Звучит намного лучше, чем «двое взрослых орали на десятилетнего пацана сорок минут за то, что он отмотал два метра пряжи». А потом запретили дружить с девочками, которые плохо на него влияли. – Она прерывисто вздохнула. – Беда в том, что ему больше не с кем было дружить. Понимаешь, он был толстый.
Мурашки на руках Яны стали крупнее, и на бледной коже резко выступили веснушки. Как брызги ржавой болотной воды. Внезапно Ирине захотелось попросить Нигдееву заткнуться, но она не смогла вымолвить ни слова.
– Наверное, поэтому он и пошел за мной тогда, в самом конце, – сказала Яна. – Зря он это сделал.
Ничего не хочу об этом знать, подумала Ирина. Нигдеева снова открыла рот, и Ирине захотелось завизжать, чтобы заглушить то, что она скажет.
– Ты примешь за меня пересдачу? Я хочу уйти в отпуск пораньше. Там всего четверо, вместе с этой девицей… Ей точно лучше тебе сдавать, она же со мной в обморок грохнется от неловкости, еще откачивать придется.
– Конечно, – быстро ответила Ирина. Она чувствовала себя так, будто в полуметре от нее с визгом и скрежетом затормозил грузовик.
Яна кривовато улыбнулась.
– Кстати, о студенческих байках, – ее глаза блеснули недобрым весельем, и затормозивший грузовик неуловимо качнулся, оживая. –