В поисках Колина Фёрта. Миа МарчЧитать онлайн книгу.
– блондинка. У ее матери потрясающе голубые глаза, у отца – зеленые, а у Беа – карие. Ее родители были среднего роста, она же была довольно высокой. Беа не обладала ни музыкальным талантом матери, ни математическими способностями отца. Оба они слыли спокойными интровертами, она же могла говорить, говорить и говорить. Беа помнила, как часто посторонние люди и друзья спрашивали, глядя на нее: «Откуда ты такая взялась?»
И ее папа отвечал: «О, у меня – очень высокий отец, почти шесть футов и два дюйма», и в доказательство показывал фотографии покойного деда, с которым Беа не встречалась. Или ее мать небрежно бросала: «У моей матери – упокой Господь ее душу – были такие же карие глаза, как у Беа, хотя у меня самой голубые от отца». И это тоже было правдой. Она видела фотографии бабушки по матери, умершей, когда Беа была совсем маленькой: карие глаза, как у Беа.
«Как будто бы тебя родила я, и, полагаю, сама жаждала в это верить. Поэтому мы с твоим отцом так и поступили».
– Черт возьми, ты, наверное, теперь ненавидишь свою мать, – сказал Томми с набитым пиццей ртом. – То есть всю жизнь она лгала тебе в отношении такой… как это называется?
– Основополагающей вещи, – сквозь зубы процедила Беа. «Да как ты смеешь предполагать, что я когда-либо возненавижу свою мать, ты, тупой переросток?!» – хотелось ей крикнуть. Но единственное, о чем она могла думать, это о последних минутах Коры Крейн, умиравшей в хосписе и из последних сил сжимавшей руку Беа. О ее милой матери. – Я совсем не питаю к ней ненависти. Никогда не смогла бы. – Однако, позволяя себе задуматься об этом, как невольно делала на протяжении последних суток, Беа чувствовала странную злость, заставлявшую сердце колотиться, а затем уступавшую место растерянности, от которой кружилась голова и становилось трудно дышать. Основополагающую правду от нее действительно скрывали. Но она не могла гневаться на мать, и в мыслях не было. Ее мать умерла. – Она объяснилась в письме. И если бы ты знал мою мать…
– Приемную мать.
Она сердито на него посмотрела.
– Ну да, приемную. И все же – нет, она моя мать. Просто моя мать. То, что она меня удочерила, ничего не меняет, Томми.
Он взял второй кусок и впился в него – потянулись ниточки расплавленной моцареллы.
– Вообще-то, меняет, Беа. Я хочу сказать, что родила тебя другая женщина.
Обескураженная, Беа откинулась на стуле. И в самом деле, родила ее другая женщина, о существовании которой она не знала до вчерашнего дня. Существование которой не могла себе вообразить. Не было ни лица, ни цвета волос, ни имени. Прошлой ночью, наконец закрыв глаза в три часа, она представила себе биологическую мать со своей внешностью, только… старше. Но насколько старше? Была ли ее биологическая мать подростком? Или очень бедной женщиной, не имевшей возможности прокормить лишний рот?
Двенадцатого октября двадцать два года назад какая-то женщина родила Беа, а потом отдала на удочерение. Почему? Что у нее за история? Кто она такая?
– Да,