Уроки химии. Бонни ГармусЧитать онлайн книгу.
Мне нельзя менять фамилию.
– Ага, – сказала она. – То есть не будь ты знаменит, тогда смена твоей фамилии на мою была бы для тебя абсолютно приемлема. Так?
– Послушай… – сказал он, сгребая со стола синюю коробочку. – Так уж сложилось; эта традиция придумана не мной. Когда женщина вступает в брак, она берет фамилию мужа; девяносто девять и девять десятых процента женщин не имеют ничего против.
– И у тебя есть некое исследование, подтверждающее данный тезис, – сказала она.
– Какой?
– Что «девяносто девять и девять десятых процента женщин не имеют ничего против».
– Допустим, нет. Но я никогда не слышал ни одной жалобы.
– И причина, по которой тебе нельзя менять фамилию, заключается в том, что ты широко известен; хотя девяносто девять и девять десятых процента безвестных мужчин тоже, как ни странно, сохраняют свои холостяцкие фамилии.
– Повторяю, – сказал он, засовывая коробочку в карман с такой яростью, что надорвал угол подкладки. – Эта традиция придумана не мной. И, как уже было сказано, я поддерживаю… поддерживал тебя в решении сохранить свою фамилию.
– Поддерживал.
– Я раздумал на тебе жениться.
Элизабет откинулась назад и больно ударилась о спинку стула.
– Гейм, сет, матч! – проскрипел один из геологов. – Коробчонка вернулась в карман!
Кальвин закипал. День и без того выдался тяжелым. С утренней почтой он получил новую кипу дурковатых писем – главным образом от самозванцев, которые выдавали себя за его давно пропавших родственников. Ничего нового: как только он сделался мало-мальски известен, мошенники как с цепи сорвались. «Двоюродный дедушка», алхимик, требовал спонсорской поддержки своего проекта; «печальная мать» выдавала себя за биологическую родительницу Кальвина и предлагала финансовую поддержку ему самому; новоявленный кузен остро нуждался в наличных. Два письма поступили от женщин, которые якобы родили от него детишек и теперь требовали уплаты алиментов. И это притом, что за всю свою жизнь он спал только с одной женщиной – с Элизабет Зотт. Когда же это закончится?
– Элизабет… – молил он, приглаживая шевелюру растопыренными пальцами. – Пойми, прошу тебя. Я хочу, чтобы мы стали семьей… полноценной семьей. Для меня это важно – быть может, потому, что у меня не было настоящей семьи… не знаю. Но точно знаю другое: с момента нашей первой встречи меня не покидает ощущение, что нас должно быть трое. Ты, я и еще… еще…
Элизабет в ужасе вытаращила глаза.
– Кальвин… – с тревогой сказала она. – Я думала, об этом мы тоже договорились…
– Не знаю. Об этом у нас никогда разговор не заходил.
– Нет, заходил, – настаивала она. – Определенно заходил.
– Может, один раз, – уступил он. – Да это и разговором не назовешь. В полном смысле слова.
– Не знаю, как ты можешь, – запаниковала Элизабет. – Мы безоговорочно согласились: никаких детей. Ты ведь к этому клонишь?
– Да, но я подумал…
– Я же ясно сказала…
– Да