Зона Комфорта. Михаил МакаровЧитать онлайн книгу.
осталась вялой, плечи – опущенными. Он покорно проглотил моё хамство.
– Я без злого умысла, господин капитан, – тем же бесцветным голосом Кипарисов стал оправдываться, подхалимски повысив меня в чине, – вы старший, вам решать.
– Ну так вот, – я сбросил с плеча винтовку, взял наперевес, – двигай вперёд, будешь тормозить, уколю. И заткнись, не сбивай со счета!
Прапорщик не отреагировал на то, что я соскочил на «ты». Вздохнув и ссутулившись ещё больше, покорно зашагал в темноту.
Задачи часового в полевом дозоре я представлял по аналогии с освоенным в Отарской учебке УГ и КС[34]. Тогда с молодой памятью я легко запоминал наизусть статьи устава, совсем немаленькие по объему. Обязанности часового. разводящего. помначкара[35].
Разрозненные куски сохранились до сих пор.
Часовому на посту запрещается есть, пить, курить, говорить, отправлять естественные надобности.
Но что делать, когда припрёт конкретно? Переваривать?
В конце первого года службы доверили мне пост номер один. Полковое знамя и денежный ящик. С одной стороны хорошо – сопли не морозишь. Но с другой – постоянно на виду, аккурат напротив пульта дежурного по полку. Днём – крестный ход офицеров, тудым-сюдым. Ни присесть, ни покурить. Хотя курить некоторые удальцы умудрялись и тут. Из-под застрехи над денежным ящиком, обследуя вверенный под охрану и оборону объект, я наковырял целую пригоршню закаменелых бабариков. Преимущественно от овальных сигарет «Прима» моршанской табачной фабрики.
Но я не про это, я про надобности естественные. В разгар ночи, часов после трех захотелось мне оправиться. Минут через пятнадцать после заступления на пост. Скрутило так, что хоть на стенку лезь. Теоретически я мог запросить сикурсу[36], нажав на тревожную кнопку, сообщающуюся с караулкой. Минут через пять в штаб примчалась бы отдыхающая смена во главе с начкаром. Но этих минут я бы не сдюжил. Обманывая физиологию, я враскоряку пританцовывал на деревянном постаменте. С ужасом понимал, что счёт идет на секунды.
Я прислонил к свёрнутому боевому знамени полка карабин Симонова с примкнутым штыком и, косолапо семеня, проковылял мимо спавшего за столом дежурного майора в офицерский толчок.
Я успел. Водопад извергся не слабже ниагарского. Тогда я познал, что такое счастье. Но когда, опустошённый, выпрямился на дрожащих ногах и стал застегивать кальсоны, вспомнил про оставленный пост. Номер один! Нетренированных людей в таких ситуациях разбивает инсульт или инфаркт миокарда. Жуткие видения пронеслись передо мной. Похищенное знамя, украденный карабин, взломанный денежный ящик, который начфин полка вечером опечатал сургучной печатью. В любом случае – тюрьма! Даже дисбатом тут не отделаешься.
Через минуту я познал, что такое чудо. Все было в целости и сохранности. И дежурный продолжал храпеть, пристроив голову на канцелярской книге. Изо рта его, из-под русого уса, размывая чернильные записи, растекалась струйка слюны.
Утвердившись на постаменте, я воткнул штык эскаэса в деревянную
УГ и КС – устав гарнизонной и караульной службы.
Помначкар – помощник начальника караула (арм. сленг).
Сикурс – помощь (устар.)