И опять Пожарский. Андрей ШоппертЧитать онлайн книгу.
снова посмотрел на боярского сына как на дурочка. Сумма была огромная. Сто рублёв. Столько стрелец мог заработать за всю жизнь, и то только в том случае, если доживёт до седой бороды. И убить надо было не саблей и даже не пищалью, а влить ядовитой настойки в питьё княжичу.
Иван долго не ломался, взял двадцать рублей задатку, взял красивый, вырезанный из камня флакончик с туго притёртой пробкой из того же камня, взял заранее приготовленную расписку, что податель сей грамотки может получить с боярина Колтовского восемьдесят рублёв или товара на эту сумму после исполнения дела, обоим известного, и откланялся. Удача просто решила закидать Пырьева своими подарками. И это ведь было ещё не всё.
Утром следующего дня, ещё и петухи не прокричали, их десяток с десятским Козьмой Шустовым и десяток из их же сотни с десятским Афанасием Бородой стоял у ворот княжьего терема и весело переругивался, предвкушая скорый отъезд из Москвы и весёлую дорогу. Княжич и вышел к ним с первыми петухами.
Иван думал, что княжонок совсем малец, а оказалось, что Петру Дмитриевичу скоро стукнет тринадцатое лето. Был он явно в отца, роста уже выше половины стрельцов, его поджидающих, но ещё тонок в кости и безбород, даже и юношеского пушка над верхней губой ещё не пробивалось. Одет Пётр Дмитриевич был в походный кафтан, почти без всякой мишуры, из зелёного добротного сукна, в зелёной же шапке с чёрно-бурой лисы оторочкой и в зелёные, как в полку Фёдора Лопухина, сапоги. На левом боку была сабля в ножнах, обтянутых такой же кожей, что и сапоги. Ивану этот боярский сынок сразу не понравился: во-первых, потому что его надо будет убить, а во-вторых, из-за того надменного выражения, с коим княжонок их оглядывал, словно холопов своих. Ничего, поглядим через несколько деньков, кто холоп, а кто живой.
Правда, то, что случилось дальше, несколько изменило мнение Пырьева о княжиче. Тот подошёл к каждому из стрельцов, поинтересовался здоровьем и семейными делами и дал приказ заменить из десятка Афанасия Бороды двух немолодых уже стрельцов. Афанасий с забракованными отправился, подстёгивая коней, в полк, а княжич пригласил стрельцов на двор, где уже запрягали в телеги по паре крепких лошадей, и выдал всем по испанской пищали – мушкету. Оружие было не парадное, боевое, без лишних позолот и узорочья, не тяжелее их пищалей, но длиннее чуть не на пол-локтя. К мушкету была и лента с газырями, или «берендейка», с белой кожи ремнём. Весил мушкет полпуда и был весь какой-то хищный, чужой.
Тут же стрельцам было предложено выбрать на конюшне купленных вчера на рынке специально для похода заводных коней. Коней было ровно два десятка, по количеству сопровождающих княжича стрельцов, и давали их только на дорогу до княжьих вотчин, но что это были за кони! Польские дестриэ, иначе называемые першеронами. Настоящий боевой конь огромного размера и ценой больше двух десятков рублей. В последнее время, когда ляхи завладели практически всей западной и юго-западной Русью, эти великаны всё чаще попадались на продажу и в Москве,