Иоанн III Великий. Первый Российский государь. Летопись жизни. Часть III. Людмила Ивановна ГордееваЧитать онлайн книгу.
святительской кафедры. Можем понять отчасти характер, взгляды на жизнь автора. Архиепископ демонстрирует здесь свои глубокие познания в богословии, риторике, астрономии, а также высокую культуру письма. Он также поднимает вопросы ответственности священнослужителя за порученное ему дело. Кроме того, владыка Новгородский озабочен приближением даты, которую многие люди ждали со страхом, как конца света – 7000 года (1492 от Р.Х.). Чтобы судить обо всех этих проблемах грамотно, владыка сам не поленился изучить соответствующую литературу, в том числе и выходящую за рамки рекомендованной Церковью для чтения.
* * *
«Мы, Геннадий, Божией милостью архиепископ Великого Новгорода и Пскова, Иоасафу, бывшему архиепископу ростовскому и ярославскому, этим нашим посланием возвещаем достойную и духовную любовь твоему боголюбию, святейшему и боголюбивому силою Святого Духа, и да пребываешь ты во здравии духовном и телесном, достойном твоего всесвященства.
Полагаю, что твоему святительству не остались неведомы раздоры в церкви из-за нападения еретиков, о чем я посылал следственные дела великому князю и духовному отцу его митрополиту, и митрополит, по его словам, сообщал и вам о тех великих бедствиях, каких изначала не бывало в Русской земле. Да и там в Цареграде, после того, как Константин Великий созвал первый собор против Ария, до времени Феофила-иконоборца творилось смешение – были цари православные, были цари еретики, но православных было больше: православных было тридцать без одного, а еретиков было двенадцать, считая и с Феофилом-иконоборцем; и когда Михаил, Феофилов сын, установил православие, то стал он сорок третьим православным царем после Константина. И с тех пор всех тех православных царей было от Михаила до Калоиоанна-царя сорок два, но ни при одном в Царьграде не было такой иудейской и еретической дерзости. На Руси же, с тех пор как князь Владимир Киевский крестил всю землю Русскую, – а прошло с того времени пятьсот лет с годом, – и слуху не бывало, чтобы была на Руси какая-нибудь ересь1.
И когда господин наш и отец митрополит всея Руси Геронтий вместе с вами, архиепископами и епископами, и вместе с ним священный собор, избрали меня с согласия и по совету сына своего, государя нашего великого князя Ивана Васильевича всея Руси, и послали на архиепископию Великого Новгорода и Пскова – я не был достоин этого, но не мог ослушаться своего господина и отца, митрополита всея Руси Геронтия. И нашел я здесь новгородских еретиков, предававшихся иудейским мудрствованиям, которые были прикрыты постыдной клятвой этих еретиков – назову ее маркианской, или месалианской. Ибо последние, когда их вопрошают, отрекаются от своих заповедей, бесстыдно и усердно клянутся и проклинают всех так мудрствующих или мудрствовавших, и присягают без страха, будто они такие заповеди ненавидят. Так и эти еретики говорят открыто и учат православных христиан своему зловерию, а спроси их, и он говорит: «Я, дескать, православный христианин»; а во всем том лихом деле запираются. А у них не одно иудейство – смешано оно с месалианской ересью: главы об этом ты найдешь у себя в правилах; а все это мне твердо