Полночь в Эвервуде. М. А. КазнирЧитать онлайн книгу.
Мариетты, струящиеся по спине: утром она оставила их распущенными, охваченная мятежным настроением. Дроссельмейер не отрывал от них глаз. Его длинные пальцы сжимались и разжимались.
– Но все мои декорации померкнут по сравнению с вами, – произнес он тоном, нежным, как шелк.
Мариетта скупо улыбнулась.
– Надеюсь, представление будет достойно высшей похвалы, – ответила она машинально, вежливые манеры ей прививали с ранних лет, и они глубоко укоренились в ней.
Дроссельмейер медленно улыбнулся в ответ, не отрывая глаз от ее лица. Мариетта ощущала его внимание, почти как физическое присутствие дикого зверя с неукротимым аппетитом. Он понизил голос:
– Должен вам сказать, что ваше недавнее предположение совершенно ошибочно. Я уже давно увлечен романтизмом. В конце концов, отчасти он возник на моей родине, «Sturm und Drung» [10]. – Он взял ее руку, держа в ладонях.
Мариетта попыталась проскользнуть мимо него и войти в дом, но была остановлена Дроссельмейером. У нее перехватило дыхание, и внезапная и непрошеная мысль о том, что он, возможно, сейчас сделает ей предложение, ее испугала.
– Простите, я владею немецким языком не так хорошо, как французским. Это значит «буря и честолюбие», не так ли?
Дроссельмейер придвинулся еще ближе.
– Очень близко по смыслу. Хотя «натиск» было бы правильнее. Я человек целеустремленный, мисс Стелл. Я нахожу способ овладеть тем, чего желаю.
– Как это удачно для вас. А теперь прошу вас меня простить, мне нужно заняться неотложным делом. – Мариетта заставила себя мило улыбнуться. Сад внезапно показался ей слишком большим и безлюдным, дом – слишком тихим. В каждой комнате находились слуги; почему никто из них не прошел мимо окон и не дал ей повода распрощаться?
Дроссельмейер не отпускал ее руку.
– Я надеялся, что смогу похитить еще одно мгновение вашего времени.
Она подняла на него взгляд, подыскивая слова для вежливого отказа, но тут ее будто пронзили колючие иглы, она ощутила опасность. Это новое чувство шептало ей о чем-то необъяснимом, о чем-то сверхъестественном. Она застыла, глядя в радужные оболочки его глаз, окружающие зрачки грозовой тучей, и краем глаза увидела промелькнувшую тень мышиного хвоста, исчезающего в кармане его пальто. Будто он носил маску со времени того первого обеда, и теперь она чуть приоткрылась. Этого мгновения хватило, чтобы заметить под ней нечто другое. Все ее чувства обострились, дрожь пробежала по спине.
– Кто вы? – прошептала она, не успев подумать.
Дроссельмейер вздрогнул и выпустил ее руку. Маска приятного и учтивого собеседника снова вернулась на место. Это внезапное превращение привело Мариетту в чувство, и она покачала головой.
– Простите меня, я очень устала из-за репетиций, – сказала она с легким смешком, стараясь сгладить острые углы их разговора, хотя сердце все еще стремительно билось в груди, как у воробышка.
– Мне нечего прощать, – непринужденно ответил
«Буря и натиск» – литературное течение конца XVIII века в Германии.